— Она плела тебе небылицы?
Софрония кивнула.
— Я не уверена, что на нее можно положиться в каких-нибудь замыслах: вы же знаете, каковы взрослые. И все — таки мы должны что — нибудь предпринять.
— Я уже упоминал оружие?
— Да заткнись ты, Пилл, — отмахнулась от брата Димити, вся обратившись в слух и внимая Софронии. — Что ты предлагаешь?
— Если я поеду быстро, сможете ли вы с мистером Пилловером, связавшись вместе, попробовать просто подхватить ее с дороги?
— А вы, леди, помните об оружии?
Димити кивала.
— Нужны мы вместе с Пиллом. Мадемуазель Жеральдин хоть и худая, но не настолько.
Пилловер никак не мог уняться:
— А как насчет того, чтобы принять в расчет стрельбу по нам?
Софрония с Димити воскликнули в один голос:
— Уймись, Пилл.
— У нас и веревки — то нет.
Софрония потрясла длинной лентой из кармана Пилловера. Димити сжала губы, схватила ее, коротко кивнула и приступила к делу.
Софрония закрыла дверцу и снова забралась на козлы.
Кучер слепо моргал и хватался за голову.
— Держитесь, сэр, — предупредила Софрония. — Малость потрясет.
— Что? Кто вы? — Все, что успел он сказать, прежде чем юная леди в синем платье схватила поводья и пустила его лошадей быстрой рысью.
Они помчались к кипе одежды и багажа посреди дороги. Мадемуазель Жеральдин сейчас стояла недалеко от главаря, театрально стеная над одной из шляпных коробок. Двое других налетчиков исчезли.
Завидев мчавшийся на него экипаж, бандит прицелился и выстрелил.
Пуля просвистела над головой Софронии. Она мысленно обрушила проклятия на голову налетчика, которых набралась от Роджера, мальчика — конюшего.
Кучер с криком ужаса пригнулся. К счастью, он не пытался вырвать вожжи у Софронии. Он наверно решил, что ему снится кошмар.
Весьма непочтительно обращаясь с каретой, Софрония подлетела к директрисе, одновременно натягивая поводья. В тот же момент с треском распахнулась дверца, и четыре маленькие руки вцепились мертвой хваткой в черное кружево изумительного платья мадемуазель Жеральдин. Рванули. Что — то затрещало. Мадемуазель завизжала и опрокинулась в карету, задрыгав в воздухе ногами.
Налетчик уронил оружие и нырнул за мадемуазель Жеральдин. Директриса бросила свое драматичное представление, принялась бешено пинаться и освободилась от хватки налетчика, потеряв по ходу дела обувь. Налетчик упал на дорогу, прижимая к груди пару черных атласных туфелек.
Софрония, взмахнув кнутом, понеслась вперед. Лошадей вряд ли нужно было подбадривать, поскольку они и так уже напугались стрельбой и чудными навыками езды новой юной кучерицы.
Глава 3
Наконец кучер пришел в себя, поняв, что происходящее не кошмарный сон, а каретой на самом деле правит четырнадцатилетняя девочка с волосами мышиного цвета и сосредоточенным выражением лица. Он выдернул вожжи у Софронии и резко остановил лошадей. Те, повесив головы, вздували бока.
— Ну и ладно, — задрав нос, сказала Софрония кучеру и спрыгнула на землю.
Из кареты доносились крики и стенания. Софрония открыла дверцу и увидела, что Пилловер сидит и читает книгу, а его сестра бесформенной кучей лежит на полу.
Пилловер мотнул подбородком в сторону Димити:
— Ее подстрелили.
Сказано удивительно беспечно для брата хоть с какой — то привязанностью к родственникам.
— Боже милосердный!
Софрония забралась в экипаж проверить состояние новой подруги. Пуля слегка задела плечо Димити, порвала платье и оставила обожженную рану, но с виду не такую уж глубокую.
Софрония проверила, нет ли других повреждений. Потом села на пятки.
— Это все? Да у меня хуже были царапины из — за чаепития. С чего она свалилась без чувств?
Пилловер закатил глаза.
— Падает в обморок при виде крови наша Димити. Всегда так. Отец говорит, слабые нервы. Даже если эта кровь не ее. — Софрония фыркнула. — Точно — точно. А нюхательные соли у нее в чемодане, который теперь далековато. Оставьте ее в покое. Сама в себя придет потихоньку.
Тут Софрония обратила внимание на источник стенаний.
— А с ней — то что не так?
«Неужели мадемуазель Жеральдин тоже ранили?»
Директриса свернулась в комочек и хныкала, закрыв лицо руками.
Пилловер посмотрел на директрису с тем же отвращением, что и на свою сестру.
— Да она такая с тех пор, как мы ее втащили. Кроме мозгов, у нее ничего не пострадало, насколько мне известно.
Софрония присмотрелась поближе и поймала хитрый взгляд, который директриса бросала сквозь пальцы. Она притворялась. Но зачем?
«Чтобы не пришлось ничего объяснять? Странная она женщина».
Тогда — то Софрония, обратив все внимание на Пилловера, заметила, что несмотря на насмешки, у него нездоровый вид.
— Вы себя хорошо чувствуете, мистер Пилловер?
— Я и в лучшие времена был неважным путешественником, мисс Софрония. Наверное, последние полмили вам стоило ехать потише.
Софрония постаралась спрятать улыбку.
— Наверное. Но тогда в чем удовольствие?
— О, великолепно, — пробурчал Пилловер. — Вы одна из этих девочек.
Софрония прищурилась.
— Вы можете ехать на козлах рядом с кучером. Свежий воздух пойдет вам на пользу.
Пилловер принял самый оскорбленный вид.
— Снаружи как какая — то чернь? Ни за что.
Софрония пожала плечами:
— Дело ваше.
Пилловер одарил ее взглядом, в котором читалось, что их доблестное спасение ее силами не оправдание и что, вообще — то, она окончательно пала в его глазах.
Софрония обратила внимание на хныкающую директрису.
— Что с ней — то будем делать? — И спросила прямо: — Вы же понимаете, что никого не одурачите?
А вот Пилловера явно обвели вокруг пальца.
— Она притворяется? Ну, с ней мы ничего поделать не можем. Кучер осведомлен, куда ехать. Он доставит нас в Банстон. А там кто — нибудь знает, что делать дальше.
Софрония кивнула, высунула голову в окошко кареты и позвала:
— Кучер.
— Да, маленькая мисс?
Выглядел он основательно побитым жизнью.
— Вы ведь можете отвезти нас туда, где стоит Бансон?
— Да, маленькая мисс. Знаю я эту школу. Только сдается, нет у меня желания теперь дальше трогаться. Сроду никакие налетчики дотоле не нападали.
«Тьфу ты, пропасть! Как бы с этим справилась мамуленька?»
Софрония посмотрела кучеру в лицо и выпрямила, насколько могла, спину.
— Если пожелаете, вам заплатят. Сильно не гоните, поглядывайте на небо, и произошедшее не повторится.
В тот момент, когда она это сказала, Софронию потрясла собственная дерзость, а попутно даже поразило, как властно это прозвучало.
Видимо, то же самое произошло и с кучером, поскольку он без слов занял свое место и пустил лошадей размеренной рысью.
Пилловер посмотрел поверх очков и сказал:
— Что, здорово у вас выходит?
— Что?
— Распоряжаться людьми. У меня вот еще не получается.
Софрония подумала, что Пилловеру, несмотря на его неряшливый вид, прекрасно удается роль сноба. Она чуть было не высказалась на эту тему, когда хныканье мадемуазель Жеральдин перешло в завывание.
— Ох, прекратите реветь и уж объяснитесь, наконец.
К ее удивлению, директриса послушалась, перейдя от фальшивого хныканья к откровенной ярости, направленной на Софронию.