Веревку крепко привязали к поручню, и освободить ее было невозможно.
Софрония вытащила увеличительные стекла Пилловера, под углом поймала ими луч солнца и стала пережигать веревку. В воздухе распространилась едкая вонь паленого волокна, но происки Софронии остались незамеченными. Казалось, это никогда не кончится, но мало — помалу веревка истлела так, что Софрония смогла ее порвать. Воздухошлюпка рванулась вверх, поймала попутный ветер и полетела прочь.
Не теряя времени на то, чтобы насладиться зрелищем своей работы, Софрония поползла дальше и спустилась на кучерский сундучок. Кучер сполз и лежал на боку. На лбу большая красная отметина. Софрония освободила его от вожжей и цокнула лошадям. Она была прекрасно осведомлена, как неуместно для четырнадцатилетней юной леди управлять каретой, но временами обстоятельства требуют прибегнуть к чрезвычайным мерам.
И тут налетчики заметили, что случилось, и заорали на нее. Главарь выстрелил и попал в ближайшее дерево. Другой кинулся за шлюпкой, пытаясь догнать ее с земли. А третий рванул за каретой.
Софрония стегнула лошадей и пустила их в быстрый галоп. Карета позади опасно накренилась. Хоть ее и оснастили по последней моде, но она не была рассчитана на такую бешеную скачку. Когда Софрония наткнулась на более — менее широкий перекресток, то развернула карету и остановилась. Потом спрыгнула и сунула голову внутрь экипажа.
Димити и Пилловер таращились на нее с благоговейным ужасом.
— Все в порядке?
— Потрясающе, — проговорила Димити.
— Что вы за девочка? — проворчал Пилловер, который выглядел желтым от тошноты.
— Теперь понимаю, почему тебя взяли в рекруты, — добавила Димити. — Я удивляюсь, почему они ждали до такого возраста.
Софрония покраснела. Никто сроду ее не хвалил за такие дела. И никто не смотрел на нее, как на авторитет. Какая честь.
— Откуда, скажите на милость, вы знаете, как управлять каретой? — спросил Пилловер с таким видом, словно ему нанесли личное оскорбление.
Софрония ухмыльнулась:
— Я много времени провожу в конюшнях.
— С симпатичными мальчиками — конюшими? — предположила Димити.
Софрония выгнула брови, глядя на нее.
— И что теперь? Вернемся за директрисой?
— Но мы же ведь спаслись? — Пилловер заметно встревожился при мысли о возвращении. — Она что, в самом деле стоит того?
— Этого требуют правила вежливости. Вряд ли честно оставить ее в лапах преступников, — укорила сестра.
— К тому же кучер не приходит в чувство. А он один знает, куда мы направляемся. — Софрония стояла за разумные доводы вдобавок к хорошим манерам.
— Но у них оружие. — Пилловер тоже призвал на помощь разум.
Софрония задумалась.
— Тоже верно. — Она посмотрела на Димити. — Мадемуазель Жеральдин… Как, по — вашему, от нее есть толк?
Димити нахмурилась:
— Она плела тебе небылицы?
Софрония кивнула.
— Я не уверена, что на нее можно положиться в каких-нибудь замыслах: вы же знаете, каковы взрослые. И все — таки мы должны что — нибудь предпринять.
— Я уже упоминал оружие?
— Да заткнись ты, Пилл, — отмахнулась от брата Димити, вся обратившись в слух и внимая Софронии. — Что ты предлагаешь?
— Если я поеду быстро, сможете ли вы с мистером Пилловером, связавшись вместе, попробовать просто подхватить ее с дороги?
— А вы, леди, помните об оружии?
Димити кивала.
— Нужны мы вместе с Пиллом. Мадемуазель Жеральдин хоть и худая, но не настолько.
Пилловер никак не мог уняться:
— А как насчет того, чтобы принять в расчет стрельбу по нам?
Софрония с Димити воскликнули в один голос:
— Уймись, Пилл.
— У нас и веревки — то нет.
Софрония потрясла длинной лентой из кармана Пилловера. Димити сжала губы, схватила ее, коротко кивнула и приступила к делу.
Софрония закрыла дверцу и снова забралась на козлы.
Кучер слепо моргал и хватался за голову.
— Держитесь, сэр, — предупредила Софрония. — Малость потрясет.
— Что? Кто вы? — Все, что успел он сказать, прежде чем юная леди в синем платье схватила поводья и пустила его лошадей быстрой рысью.
Они помчались к кипе одежды и багажа посреди дороги. Мадемуазель Жеральдин сейчас стояла недалеко от главаря, театрально стеная над одной из шляпных коробок. Двое других налетчиков исчезли.