Мало — помалу Мыло открыл дверь. Софрония последний раз применила закупориватель, и они проскользнули в комнату, пока страж не ожил. И крепко закрыли за собой дверь.
Только затем, чтобы столкнуться с новой проблемой.
Регистратура походила на небольшую фабрику или мануфактуру: машины, конвейеры, вращающиеся ремни тянулись вдоль стен и заполняли все углы.
— Взгляните вверх, — прошипела Софрония.
Димити и Мыло послушались.
Поверх них болтались записи. Их пришпилили к транспортерам, привешенным к потолку, словно перевернутые болтающиеся рельсы для механизмов. Записи походили на белье, свисающее с сушильной веревки в прачечной. Они висели слишком высоко, чтобы можно было достать, и, казалось, не найти способа, как обнаружить конкретную запись. Их было сотни, если не тысячи — настоящий кошмар.
— Тут должен быть способ поиска и чтения, — в отчаянии озираясь, сказала Софрония.
В комнате стояли три письменных стола, каждый с маленьким кожаным креслом, масляной лампой и блокнотом. На каждом выпирал большой бронзовый полушар с рычагом на верхушке. В основании выпуклой конструкции изрядное место занимал круглый кусок пергамента с какой — то надписью.
Они разошлись по столам. Каждый осветил лампой надпись на пергаменте.
— Старайтесь ничего не касаться. Мы еще липкие, — предупредила Софрония.
Хоть она и предупредила, когда Димити наклонилась, к ее корсажу прилипло перо, а та и не заметила.
— Мой помечен местами. — Димити склонила голову набок, чтобы прочесть по кругу. — Города, страны, несколько графств и даже районы города. Вот Лондон. Вот Девоншир.
Софрония посмотрела на свой круг.
— На моем, похоже, умения. Холодное оружие, соблазнение, зонтик, флирт. Что на твоем, Мыло?
Мыло стоял у своего стола с опущенной головой, но даже не смотрел на бумагу.
Время поджимало.
— Есть что сказать, Мыло?
Мыло, слегка смущенный, ответил:
— Простите, мисс, не могу сказать.
— Господи, почему? Там что — то ужасное и не для женских ушей?
Мыло порой куда больше заботился о достоинстве Софронии, чем она сама.
Мыло лишь покачал головой.
— Вы не умеете читать, мистер Мыло, да? — сочувственно спросила Димити.
— Да, мисс. Простите, мисс.
Его голос перешел почти в шепот.
Софрония моргнула.
«Бедный Мыло! Что за несчастье жить без чтения книг».
— О, ладно. — Она подошла к его столику. — Это алфавит. — И показала: — Смотрите, А, Б, В, Г и так далее.
Мыло чуть отступил назад в смущении. Софрония толкнула его дружески в плечо, совсем как он когда — то, и улыбнулась. От чего Мыло только больше смутился.
— Ой, мисс.
— Что это означает? — спросила Димити.
Софрония пожала плечами:
— Есть лишь один способ проверить.
Она схватила рычаг в центре стола Мыла и потянула в сторону буквы А.
Весь огромный механизм вокруг них с превеликим шумом пробудился к жизни. С шипением вырвался из поршней пар, поворотные механизмы завращались, громыхая, трясясь и постанывая. Над головами записи задвигались по рельсам, перемещаясь из одной части комнаты в другую, собираясь в одних местах и разъезжаясь в других. Они проносились друг за другом, пергамент хлопал и похрустывал. Наконец часть записей двинулась целенаправленно к Мылу и Софронии и остановилась прямо над их столом.
— Что теперь? — спросил Мыло.
Софрония поискала на столе еще какой — нибудь механизм или переключатель.
— Как бы сейчас пригодилась Вив, — хмурясь, посетовала Софрония.
Она вернулась к рычагу, подергала, потолкала в разные стороны, потом нажала посильнее на бронзовую выпуклость в основании.
С громким стуком записи свалились.
Софрония и Мыло разом отпрянули с дороги, едва избежав удара, когда собравшиеся над столом записи ринулись вниз и застыли, повиснув, несомненно так, чтобы было удобно читать тому, кто сидел бы за столом.
Софрония открепила и просмотрела один из листов, стараясь не запачкать липкой субстанцией. Потом прочла вслух погромче, в частности из уважения к Мылу, и еще, чтобы слышала стоявшая дальше у своего стола Димити:
— Озаглавлено ”Графиня де Айдеква, Генриетта, урожденная Сельдьвит”.
Ниже шло общее описание личных данных юной леди, как то: цвет волос, глаз, общественное положение и модные предпочтения. Затем шло перечисление местонахождений, начиная, как предположила Софрония, с места рождения, и кончая теперешним местом проживания графини во Франции. Ниже значился список личных качеств, которые в случае Генриетты оказались следующими: владение парасолькой, сокрытие в прическе, баллистика, тихая походка, быстрый вальс и рисовый пудинг.