Димити покачала отрицательно головой.
Софрония шлепнулась на кровать. Или, точнее, впечаталась в корсет, который не очень — то позволял шлепаться куда — нибудь с размаху. Потом, после минутного раздумья, встала и направилась в комнату Шиак и Агаты.
Шиак не было, но Софронию впустила Агата.
— Софрония?
— Могу я посмотреть из вашего окна, Агата?
— Ну, смотри, если хочешь.
Софрония подошла к окну. Пришлось встать на кровать Шиак, чтобы до него дотянуться. Это был один их иллюминаторов, наподобие тех, что есть на морских пароходах.
— Софрония, что ты делаешь на моей постели? — раздался резкий голос.
— Добрый день, Шиак. Интересуюсь, можно ли увидеть отсюда вон тот верхний балкон.
— И что интересного?
— Заметь, балкон, который люблю использовать, когда надо улизнуть. И ты тоже, когда присоединяешься к моим вылазкам.
— Правда?
— Ага. — Софрония хмуро смотрела на Шиак. — Агата, ты не оставишь нас на минутку?
— Вы ведь не станете ругаться? А то папа всегда так говорит, прежде чем начинает кричать на маму. Пожалуйста, не ссорьтесь. Мы все так хорошо ладили.
— Агата! — резко оборвала Шиак.
Агата соизволила выйти, тихо притворив за собой дверь.
— Я знаю, ты здесь несчастлива, Шиак, но никогда бы не назвала тебя перебежчицей. — упрекнула Софрония.
Шиак с растерянным видом ответила:
— Я думала, ты станешь отнекиваться и дело с концом.
— Я еще недостаточно выучилась, чтобы знать, как лучше всего все отрицать.
— Так ты попала в неприятности. Извини.
— Извини? И все?
— Ты все свалила на Моник. Даже хуже, потому что Моник на самом деле ничего не делала.
— Она это заслужила.
— На этот раз, думаю, что заслужила ты. Почему ты должна выбираться наружу, пока мы все сидим взаперти в своих комнатах?
— Я хочу, чтобы ты призналась, что это была ты. Возможно, Моник не столь плоха, как я думаю.
— О, она такая, какая есть.
Софрония вздохнула. Она не могла сердиться на Шиак: ее более озаботило, что говорит эта беседа о характере новой подруги.
Взгляд Шиак из воинственного превратился в извиняющийся. Она сидела на другой кровати лицом к Софронии. Шиак не Димити, чтобы припасть в порыве чувств к ее плечу.
— Я не хотела, чтобы ты узнала, что это была я. Думала, ты меня возненавидишь.
— Тогда зачем ты это сделала, Шиак?
— Наверно, чтобы показать, что я не гожусь для этой школы. В подобных школах следует наказывать сплетниц. А вместо того мне выразили разочарование и внесли замечание в мое личное дело. Я искренне надеялась, что ты тоже будешь все отрицать. Тогда это будет твое слово против моего, и ничего не выйдет. Я же не знала, что ты мне понравишься.
— Ты ведь не собираешься учиться до конца, Шиак? Я хочу сказать, что ты довольно упорная, но…
— Мне не очень и хотелось. Мне нужно домой.
— Что — то случилось в стае?
— Что — то.
Шиак явно не хотелось вдаваться в подробности.
— Я так понимаю, ты не хочешь ехать на бал моей сестры?
Шиак кивнула, может, слишком пылко.
— Мне нужно домой.
— Хм, — раздалось несмело.
Позади них со скрипом раскрылась дверь. Агата явно подслушала весь разговор.
«В школе, где готовят шпионов, жизнь может весьма усложниться», — подумала Софрония и недовольно спросила:
— Да, Агата?
— Можно мне тоже не ехать? То есть, очень мило с твоей стороны меня пригласить, но я не знаю, готова ли, а если Шиак не едет… — с надеждой умолкла она.
— Я уверена, что вы с Димити можете сами справиться с делом, — пытаясь приободрить, сказала Шиак.
Софрония не была в том убеждена, но ее учили не настаивать.
«Коли ваше приглашение отклонили, то насилу мил не будешь, это так же противно, как надоедливые ухаживания отвергнутого любовника», — говорила мадемуазель Жеральдин.
Поэтому, вежливо простившись, Софрония покинула комнату.
— Шиак и Агата не едут на бал Петунии, — сообщила она Димити по возвращении.
— О, почему?
— Они чувствуют, что не готовы.
— Боже милостивый, только представь — модно одеться и танцевать весь вечер.
— Скорее всего — модно одеться и весь вечер следить за Моник.
— То есть мы только вдвоем? — уточнила Димити. — Нелегко нам придется.
Конец года обрушился на них, как налетчики с ясного неба. Только что ученицы осваивали последние манипуляции с носовым платком ради забавы и пользы, особый язык веера с расчетом на будущие праздничные приемы, а вот уже большие пропеллеры школы заработали, и дирижабли больше не прячутся в тумане. Они оставили безопасное укрытие и спешили к Суиффл — он — Эксу.