Моник наклонилась, победоносно подхватила ридикюль и бросилась бежать, явно намереваясь воспользоваться суматохой. Засольщик, опомнившись, кинул вслед упорхнувшей птичке шарик, который держал в руке. Мехачудовище взревело, пробудившись, и нацелилось на Моник. Однако, чтобы существо задвигалось скорее, его конечностям требовалось поддать жару, который обеспечивал внутренний котел. Эта задержка придала в прямом смысле искру преимущества для исполнения замысла Софронии. Как она догадывалась, фляжка содержала алкоголь, а значит, была огнеопасной.
Мехазверь вспыхнул. С ним занялись один их кустов сирени миссис Тряпочертик, беседка и подол платья Моник, когда чудовище на него наступило. Моник упала на дорожку и принялась кататься, чтобы сбить пламя, одновременно сдирая лохмотья, в которые прекращался ее бальный наряд. Мишень, должно быть, прицепилась к нему, и теперь, когда Моник освободилась из своего золотого платья, мехачудовище начало яростно нападать на тряпки и рвать острыми горячими зубами в клочья. Подбежали франт и Засольщик.
Поршней отвлекла, с одной стороны, эта краткая, но волнующе жаркая погоня, с другой — новая угроза в образе маленькой, но разъяренной Димити. Димити, благослови ее сердечко, цитировала вслух одну из длиннющих лекций мадемуазель Жеральдин по должному поведению на танцах, в аристократичном гневе грозя пальцем лорду Пустозвонсу.
Все еще сидя на земле, Софрония скормила прототип Плосконюху, надеясь, что тот не сгорит, однако понимая: что бы ни случилось, лучше пусть изобретение сгинет, чем достанется врагу. Плосконюх сжег бумагу и бечевку, проглотив содержимое свертка целиком. Потом выпустил струйку дыма и принял задумчивый вид. В недрах его железного нутра раздавалось клацанье кристалла. К счастью, на фоне всеобщего шума никто его не слышал.
Софрония встала и поправила Плосконюх — ридикюль. Никто ее не замечал. Поршни вопили и дрались с Пилловером, который в ответ громко визжал. Димити орала им всем, чтобы убирались, потому что горящая беседка вот — вот грозила на них обрушиться. Недалеко на дорожке валялась и вопила полураздетая Моник, а на нее топая надвигалось объятое пламенем механическое чудовище. Огромный зверь надежно придавил ей юбки, не давая убежать. А франт стоял над ней, размахивая пистолетом и приказывая отдать прототип, который, как она считала, все еще был в сумочке, крепко прижатой к груди.
— Хорошие собачки, — ласково похвалила Софрония обоих мехазверей.
Главное — поместить прототип в безопасное место. Франт или Засольщик в любой момент могут добраться до ридикюля Моник и обнаружить, что там вовсе не прототип, а сырный пирог.
Среди дерущихся Поршней праздно торчал юноша с бледным лицом и смотрел на Софронию. Мотнув головой, он смахнул со лба темный локон, закрывавший глаз. Уголок рта изогнулся в нежную улыбку, способную разбить сердце.
«Повеса на охоте», — решила Софрония.
Она покачала головой, глядя на него, и во всю прыть побежала в сторону дома.
— Пилловер, Димити, разбегаемся! — крикнула она в лучших традициях Мыла.
Димити и Пилловер сообразили, что делать. Пилловер умудрился вывернуться, а Димити прекратила читать нотацию. Софрония услышала, как они пыхтят позади нее.
До бальной залы под защиту шумной толпы она добралась с чувством, словно прошла небольшую войну. Никто не заметил появление Софронии, за ней по пятам следовали Димити и Пилловер. Поршней было не видать. То ли они близко к сердцу приняли наставления Димити, то ли еще забавлялись с горящей беседкой, то ли поняли, что столкнулись с чем — то более жутким, чем их обычное незваное шутовство, и побежали спасаться к своей карете.
Вид у Софронии, Димити и Пилловера был такой, будто они славно повалялись в грязи, как и сталось на самом деле. Они быстро пригладили друг другу волосы, вытерли лица носовыми платками, отряхнули пыль и стали выглядеть вполне респектабельно. Софрония лишь немногим отличалась от прежней Софронии до эпохи школы совершенства — младшая дочка — замарашка, мамочкина головная боль. Ее появление вызвало лишь малую толику пренебрежительных взглядов у некоторых пожилых матрон.
Отчасти из — за Петунии, красавицы бала, которая сейчас рыдала в углу. Как выяснилось, кто — то обесцветил ее пунш. Очаровательно розовый, теперь он стал грязно — болотного цвета. Миссис Тряпочертик приказала доставить ячменной воды и лимонада, которые, по мнению Петунии, были прохладительными летними напитками, а значит, никак не соответствовали сезону. И почему не нашлось подогретого вина?