— Да я гоню, мам. Но ты же знаешь, как у нас в городе с работой. На всех нормальных местах свои сидят… — зачем-то оправдываю Ваську.
— Пусть идет на ненормальное! Жопу свою поднимет и копейку в дом принесет. Жена на двух работах вкалывает, дочь не видит, а он, козлина, дома трусы протирает.
Я только киваю. Мама к Ваське хорошо относится, как к сыну, но то, что он не работает, не нравится уже даже ей, а терпение у нее ангельское. Иначе с моей Миланкой мама бы просто не справилась. Даже у меня иногда искры из глаз от этого ребенка, а бабушка спокойная, улыбается. Говорит, я в детстве такая же была, потом перебесилась и даже юбки носить начала.
Поболтав с ней, забираю на часик свою хулиганку и веду в ближайший парк. Съедаем с ней по мороженому. Она спрашивает, заберу ли я ее на выходные. Не обещаю, но постараюсь. Если и правда дадут зарплату, точно заберу. Поедем с ней по магазинам, а то сандалии совсем измотала, а в кедах на большом пальце появилась дырка еще на прошлой неделе. Да и за кружки ее надо заплатить. Список того, что еще надо, растет в моей голове со скоростью света. Начинаю сомневаться, что мне хватит выданной за эти месяцы зарплаты.
— Спасибо, — Мила жмется ко мне и пачкает юбку пальцами в мороженом. — Ой, я сейчас, — начинает оттирать, делая только хуже.
— Не надо, малыш, — убираю ее ручку от юбки. — Постираю.
— Извини, — опускает моську.
— Все хорошо, — глажу ее между смешных хвостиков. — Тебе папа привет передавал, — решаю пойти на хитрость, потому что сама она о нем привычно не спрашивает.
— Не нужен мне его привет, — обиженно дует пухлые губки. — Сам взял бы и приехал, — говорит словами бабушки.
— Он работу ищет, — не люблю лгать ребенку, но ронять в ее глазах авторитет отца неправильно. Это для меня он муж и придурок, а для нее должен оставаться папой.
Возвращаю ее домой и прошу маму не накручивать ребенка. У нее возраст такой. Она все уже понимает и все впитывает как губка.
Поцеловав маму в шершавую щеку, пешком иду домой. Далеко, ноги уже устали за день, но так не хочется закрываться с Васькой в душной квартире. Звоню ему, чтобы узнать, приготовил ли он суп. Не отвечает. Наверняка уже сидит в наушниках и не видит, что жена пытается до него дозвониться.
Что я сегодня буду есть?
Заглядываю в кошелек и заскакиваю на рынок. Как раз еще успеваю купить со скидкой в закрывающейся лавке немного овощей. Три спелых розовых помидора, пару огурцов и пучок ароматного укропа. Мне хватит, а он пусть ходит голодный.
Захожу в квартиру и не сразу понимаю, что за звуки раздаются из гостиной, где как раз стоит компьютер. Когда до уставшего мозга доходит, тело бросает в жар. Женские стоны, потом мужской, так напоминающий моего мужа…
— Да ладно? — роняю сумку на пол и воинственным шагом направляюсь в комнату. — Вася! А какого хре… на происходит… — ошарашенно смотрю на своего мужа в спущенных до щиколотки трусах.
Глава 4
Евгения
Васька со стояком наперевес стоит и как пацан, застуканный за мастурбацией, хлопает ресницами. С экрана продолжает стонать какая-то порнозвезда, которую дерут сразу во все отверстия, а муж открывает рот и продолжая виновато смотреть на меня, медленно наклоняется, чтобы натянуть трусы.
От абсурда ситуации и натянутых с самого утра нервов меня начинает потряхивать и пробивать на истерический смех. Кому скажу, не поверят! Я не ханжа и ничего против порно, как жанра, не имею. Более того, прекрасно понимаю, что мужики его смотрят независимо от семейного положения и количества в их жизни секса. Но вот конкретно сейчас, когда я вижу ЭТО своими глазами, да еще и Васю! Мужчину, променявшего семью на компьютер, он даже трахается теперь с ним, а не с женой! Сейчас мне вдруг хочется смеяться и убить его одномоментно.
— Зай, ты чего? — он не понимает моей реакции. А я ржу в голос, продолжая его рассматривать. Член в его трусах опадать не желает даже в растерянности. — Женьк, — делает шаг ко мне. — Женя, ну прости меня. Дурак. Я о тебе думал, честно.
— Угу, — вытираю выступившие слезы.
— Жень, да правда. О тебе думал. Соскучился, но ты же уставшая вечерами, а мне надо… Жень, а я суп сварил. Ты же просила, — бормочет он. — Я же люблю тебя.
— Суп сварил? — перестав ржать, цепляюсь именно за эту фразу.
— Да, — кивает Васька. — Как ты любишь, куриный с мелкой лапшой. Очень вкусный. Зай, — еще шаг и его руки ложатся на мои бедра, обтянутые перепачканной в мороженом юбкой. — Хочу тебя очень, — прижимается ко мне.