Алекс вернулась домой измазанная и уставшая, ей даже удалось немного развеяться, но глаза невольно обращались на опустевший коттедж соседа.
На следующее утро позвонили из больницы и сказали, что мистер Карр все еще находится в реанимации и пока очень плох. У него инсульт. Об этом сообщили его племяннику. Тот не может приехать немедленно, но как только ему удастся освободиться, он тут же появится.
— Ой, нет! — закричала Алекс. — Мистер Карр его не любит. Племянник хочет поместить мистера Карра в дом престарелых.
— И это придется сделать, если мистер Карр поправится. После такой болезни он не сможет жить один, — сказала Маргарет. Затем, после минутного сомнения, она спокойно добавила: — Я думаю, ты понимаешь, что он вряд ли выйдет из больницы. Доктор сказал Дэниэлу, что мистер Карр весь вчерашний день то приходил в сознание, то снова впадал в забытье. Он с каждым часом становится все слабее и слабее. Племянник — его единственный близкий родственник. Лично я думаю, что старина был бы рад умереть.
Алекс позвонила Сэм и попросила немедленно приехать к ней.
— С ним все будет в порядке. — Сэм попыталась поддержать подругу.
— Нет, — прошептала Алекс. — Маргарет сказала, что он, возможно, и сам не хочет жить.
Девочки вышли на улицу, подальше от обеспокоенных глаз Маргарет, остановились у соседского забора и посмотрели на коттедж.
— Пойдем туда, — сказала Алекс. — Может, там для нас найдется какая-нибудь работа.
И тут девочки услышали из подвального окна пустого дома странный голос.
— Поторопись. Поторопись. Джордж, поскорее.
Повернув головы и глядя друг на друга расширенными от ужаса глазами, Алекс и Сэм окаменели.
— Этот голос я слышала и раньше, — прошептала Алекс. — Мистер Карр говорил, что это радио.
— Но почему он не выключал радио, стоящее в подвале? — спросила Сэм.
Тут они услышали телефонный звонок.
— Привет, — сказал другой голос. — Привет. Привет.
Телефон прозвонил дважды.
Затем абсолютно иной голос рассмеялся глубоким, раскатистым смехом. Все эти голоса звучали из чуть приоткрытого подвального окна. Алекс была уверена, что раньше это окно было плотно закрыто.
— Кто… — пискнула Алекс.
— Я вижу тебя, Джордж, — сказал первый голос. — Я вижу тебя. Не давай мне этого. Я сказала, поторопись.
Сэм вцепилась в руку Алекс.
— Там кто-то есть, — прошептала она.
— И не один, — ответила Алекс.
Послышалась бессмысленная болтовня, затем гулкие удары металла о металл, и наконец раздался пронзительный, леденящий душу крик.
Этот крик так испугал Сэм и Алекс, что они бросились бежать и остановились только тогда, когда оказались в безопасности, в гостиной Трюбладов.
— Может, вызвать полицию? — спросила Алекс.
Но Сэм вдруг обернулась и с любопытством уставилась на старый дом.
— Ты разобрала их последние слова? — медленно спросила она, и ужас в ее глазах стал сменяться интересом.
Алекс покачала головой.
— По-моему, он говорил: «Не надо мне крекеров», — сказала Сэм. — Алекс, пойдем. Давай вернемся и все расследуем.
— Ты что, сошла с ума? «Не надо мне крекеров», — тупо повторила Алекс. — И что из этого?
— Это может быть какая-то птица, — сказала Сэм, — и ее научили говорить: «Не надо мне крекеров».
— Это существо так кричало, — напомнила ей Алекс. — Будто… будто…
Сэм посмотрела на побледневшее лицо подруги. Она понимала, что напоминал этот крик. Так кричат в фильмах ужасов, когда кто-то сталкивается лицом к лицу с вампиром или убийцей. Но разве вампиры говорят «не надо мне крекеров»? Или «поторопись, Джордж»?
— Я как-то видела по телевизору шоу с попугаями, — сказала Сэм. — Они все время так кричали. С нами ничего не случится, в крайнем случае убежим. Но если это не попугай, значит, там люди, и с ними что-то не так.
Алекс была согласна с подругой, но…
— Идем же, Алекс, — настаивала Сэм. — Идем, я уверена, там нет ничего страшного…
— Иду, иду, — нерешительно сказала Алекс, следуя за Сэм и вспоминая при этом слова, которые старик проскрипел в последний момент:
— Два пенса за пакет…
14
Когда они подошли к двери в кухню, Алекс заколебалась. Затем вынула ключи, висевшие на шее. В тот последний раз, когда она входила в коттедж, было так же страшно и тревожно. Ее пробрал озноб.
— Идем же! — торопила ее Сэм, пытаясь за повелительным тоном спрятать свой страх.
Где-то вдалеке они услышали звон колокола. Затем кто-то начал петь.