– Или у твоего лучшего друга, – добавила Сюзанна.
За все это время Джереми не проронил ни слова. Он смотрел то на Сюзанну, то снова в телевизор, словно боялся, что если надолго отвернется, она может раствориться в воздухе.
Позже, вечером, когда мамы думали, что мы отправились на пляж, мы с Джереми, заскучав, решили вернуться в дом перекусить чего-нибудь. Поднимаясь на веранду, мы услышали их разговор через открытое окно.
Джереми остановился, услышав голос Сюзанны.
– Лор, знаешь, я ненавижу себя даже за такие мысли, но я скорее умру, чем лишусь груди.
Джереми остановился и тяжело вздохнул. Потом сел, и я опустилась рядом с ним.
– Я уверена, что ты так не думаешь, – сказала мама.
Я терпеть не могу, когда мама так говорит, и, похоже, Сюзанне тоже это не понравилось, потому что она ответила:
– Не говори, будто знаешь, о чем я думаю.
Я еще никогда не слышала, чтобы она говорила так – злобно и резко.
– Хорошо, хорошо, не буду.
И тут Сюзанна заплакала. Хотя мы их не видели, я знала, что мама гладит ее спине круговыми движениями, так же как всегда гладила меня, когда я была расстроена.
Мне хотелось сделать то же для Джереми. Я думаю, что ему стало бы от этого легче, но я не могла. Вместо этого я взяла его руку и крепко сжала в своей. Он даже не посмотрел на меня, но руку не убрал. Именно тогда мы стали настоящими друзьями.
А потом мы услышали, как мама сказала своим самым серьезным и невозмутимым тоном:
– У тебя действительно чертовски красивые сиськи.
Сюзанна разразилась смехом, похожим на лай морских котиков. Она одновременно смеялась и плакала. Все становилось на свои места. Если мама сквернословила, а Сюзанна смеялась, все было в порядке.
Я отпустила руку Джереми и встала. Он последовал моему примеру. Мы молча побрели обратно на пляж. Да и о чем мы вообще могли говорить в тот момент? «Мне жаль, что у твоей мамы рак?» «Я надеюсь, что она не потеряет грудь?»
Мы вернулись на пляж, когда Конрад и Стивен только вышли из воды с досками для серфинга. Мы до сих пор еще не разговаривали, и Стивен это заметил. Я думаю, что и Конрад заметил, но ничего не сказал. Стивен спросил:
– Что с вами, ребята?
– Ничего, – сказала я, подтянув колени к груди.
– Может, вы впервые целовались или типа того? – сказал он, выжимая купальные шорты прямо мне на ноги.
– Заткнись, – ответила я ему. Мне хотелось сдернуть с него эти шорты, только бы сменить тему. Прошлым летом мальчики просто помешались, сдергивая друг с друга штаны в общественных местах. Я никогда в этом не участвовала, но в тот момент мне ужасно хотелось это сделать.
– О, я знал, – сказал брат, тыча меня в плечо. Я отмахнулась от него и снова посоветовала ему заткнуться.
– Эта любовь свела меня с ума, эта любовь так нежданно пришла…
– Стивен, не будь придурком, – сказала я, качая головой и закатывая глаза на пару с Джереми.
Тот встал, отряхнул шорты от песка и зашагал от нас в сторону океана.
– Джереми, дружище, что на тебя нашло? Я же просто пошутил, – окликнул его Стивен. Тот даже не оглянулся, просто продолжал идти по берегу. – Ну чего ты!
– Оставь его в покое, – сказал Конрад. Они с братом никогда не были особо близки, но иногда очень хорошо понимали друг друга, и это был один из таких случаев. Конрад оберегал Джереми, заботился о нем, и от одного этого вида в моей груди поднялась и захлестнула меня волна любви к этому парню. Позже я почувствовала вину оттого, что меня угораздило влюбиться в Конрада, как раз когда у Сюзанны обнаружили рак.
Стивен был смущен и растерян. Такое поведение было совершенно не в духе Джереми. Обычно он первым начинал смеяться и шутить в ответ.
А мне еще захотелось подсыпать соли ему на раны.
– Ты такая задница, Стивен.
Брат уставился на меня.
– Блин, ну в чем я-то виноват?
Я проигнорировала его и улеглась на полотенце, закрыв глаза. Мне хотелось надеть наушники Конрада и забыть этот день, будто его никогда не было.
Джереми отказался и от ночной рыбалки, на которую собрались Конрад и Стивен, хотя и любил рыбачить ночью. Он всегда пытался уговорить кого-нибудь пойти вместе с ним. Но тем вечером он сказал, что не в настроении. Они ушли, а я осталась с Джереми. Мы смотрели телевизор и играли в карты. Мы провели так большую часть того лета, только я и он. Наша дружба стала крепче. Иногда он будил меня рано утром, и мы шли на пляж собирать ракушки и песчаных крабов или отправлялись на велосипедах за три мили, чтобы купить мороженого. Наедине со мной он не сыпал шутками как обычно, но все же оставался тем же самым Джереми.