Да, а вот это что такое? Оно мне кажется или нет?
Вот только без идиотических глюков. Потому что такого просто не может быть.
Что я вижу: на столе стоял (и стоит) ноутбук. Я его оставил открытым, и тут нет никакого скринсейвера, лень было ставить. Так что любой мог войти и увидеть ровно то, что я вижу сейчас. То есть яндексовский список результатов, которые дает поиск — очень специфический поиск. Я этот запрос посылаю в небесный эфир постоянно, минимум раз в неделю, особенно когда настроение не очень. И — иногда в обновленном виде — получаю тот самый результат. И кое-что отсюда, из результата, открываю и читаю опять и опять.
Я это и делал перед тем, как отправиться вниз, в долину, купить пару мелочей. Открыл одно окно из списка, вот оно, портрет и текст, совсем не такой плохой текст. Открыл и оставил.
А сейчас — это мне кажется или нет, что окон открыто три, причем то, где портрет, было у меня свернуто, развернут же был сам список? А третье окно — опять же из результатов поиска — его я вообще еще не открывал?
И самое смешное из всего, что язык всех этих греющих сердце текстов — русский. А где вы тут найдете русского в радиусе километров тридцати?
Так, теперь посмотрим: какое всё это имеет отношение к тому самому инциденту под тремя соснами? Допустим: кто-то из героев этого инцидента дернул ручку, открыл дверь, здесь темно, поднялся в ванну, начал что-то делать с полотенцем. Останавливать кровь. Потом стащил у меня, после легкого обыска, второе полотенце — зачем? Первого не хватило.
Это мог сделать кто-то из наших? Но тогда мне об этом сразу бы сказали.
Затем… этот человек сел за компьютер и начал не то чтобы читать, а открывать и закрывать ок-на. Чтобы, допустим, прийти в себя. Что он видит на экране, он понять, конечно, не мог.
Подождите, это же бред. Только-только человек справился с какой-то вполне серьезной раной, причем в чужой ванной, как садится за чужой компьютер и смотрит в совершенно загадочный для него иноязычный текст. Странный способ прийти в себя.
Ну, хорошо, по крайней мере у меня никто не прячется в шкафах — это я, между делом, проверил очень даже тщательно. Джоззи в порядке. Завтра мне кто-то скажет: Серджио, я у тебя был вчера, со мной приключилась одна штука, вот твое полотенце, извини.
Но я уже знал, что никто ничего такого не скажет. Потому что полотенце, засунутое под кровать, — оно означает, что мой гость надеялся, что уж сюда-то я точно еще долго не загляну. Он очень старался, чтобы я вообще ничего не заметил. Правда, стараться — не значит уметь.
А главное, что ни черта я больше не узнаю. Потому что нечего и незачем узнавать. Последний раз, когда мою жизнь можно было назвать опасной, — этот последний раз был когда? Даже не два года назад. Почти три. И очень хорошо, что так.
А сегодня — да разве это опасность? И нечего размышлять, какая связь между моим гостем и двумя столкнувшимися машинами. Это не очень интересный вопрос. Потому что тут у нас всего лишь дорожный инцидент. Как говорят на родине, ДТП.
Я забуду об этом через неделю.
Сейчас придет Джоззи, она скоро придет, и всё будет хорошо.
Рокотофф
Меня теперь зовут Рокотофф — Сергей Рокотофф. Под этой фамилией я известен как винный обозреватель с колонкой в шестнадцати — на сегодняшний день — изданиях Европы.
До сих пор не могу понять, как и почему мне так повезло.
Что касается Сергея… Еще недавно я был Серхио, теперь Серджио: абсолютно безумная история. Я до сих пор вспоминаю 2006 год, краткий отдых после неких очень бурных событий в моей жизни. В испанском городке Бланьесе я сижу у моря и изумляюсь. Дон Мигель Торо предложил мне — мне! — работать в его хозяйстве. Лучший винодел Испании, всемирно знаменитая винная империя… Он готов платить мне за то, что я больше всего люблю делать: писать о вине. Скольким людям выпадает такое счастье в жизни?
И вот я сижу у моря, размышляю: что же это со мной произошло дома, выиграл я свою войну или проиграл; то ли я лишился всего, то ли всё приобрел. Думаю о том, как вернусь сейчас в Москву, проверю — не забыл ли я включенным газ в своей тихой и пустой квартире на Трифоновской, где все еще висят на вешалках блузки той, которая сюда никогда не войдет… Потом лето кончится, по всей Европе будет урожай (а в такие дни ни один винодел не отвлекается на дела, к урожаю отношения не имеющие), а после урожая, допустим — просто допустим — я соглашусь на это замечательное предложение и начну снова оформлять себе визу. Обратно в Испанию, в Барселону, и дальше на холмы Пенедеса.