1 — шведы Аландских остроноц
2 — шведы Нпрпеса,
3 — финны Аскола.
4 — финны Киурувеси,
5 — эстонцы Хаапсалу,
6 — эстонцы Выру,
7 — вепсы Озер,
8 — карелы Калевалы,
9 — карелы Олонца,
10 — удмурты Кеза,
11 — удмурты Можги,
12 — мари Сернура,
13 — мари Елас,
14 — мордва Атяшеиа,
15 — мордва Торбеева,
16 — коми Ижмы,
17 — коми Кочева
людением одних и тех же методических приемов. Для сопоставления взяты следующие соматологические признаки, использованные К. 10. Марк при расовом анализе: рост бороды, наклон глаз, эпикантус (средний балл), горизонтальная профилировка лица, выступание скул, высота переносья, поперечный профиль спинки носа, профиль верхней губы.
Вычислены ранговые коэффициенты корреляции между соматологическими и дерматоглифическимп признаками в вышеуказанных группах. Большинство коэффициентов оказалось недостоверным (табл. 7). Однако некоторые дерматоглифические и соматологнческие признаки взаимосвязаны. Так, с увеличением дельтового индекса в популяциях увеличивается высота переносья (высота переносья, как правило, уменьшается с запада на восток, а полученная положительная корреляция между двумя признаками, видимо, отражает наличие у некоторых финноязычных на родов Поволжья южного компонента). С увеличением индекса Камминса корродируются увеличение роста бороды, среднего балла профиля верхней губы и горизонтальной профилировки лица, уменьшается выступание скул и имеется тенденция к уменьшению среднего балла эпикантуса.
С увеличением процента добавочных межпальцевых трирадпусон увеличивается высота переносья. С увеличением узоров на 77//I уменьшается наклон глаз, имеется тенденция к уменьшению выступания скул.
Несмотря на то что к полученным результатам следует относиться с осторожностью, так как изучение групп по двум системам преимущественно проводилось в разное время и выборки в основном не совпадают, эти результаты отражают тенденцию к совпадению расового градиента по двум системам по направлению с запада на восток.
Сопоставление значений суммарного «восточного комплекса» по дерматоглифическим и соматологическим 3признакам в одних и тех же мужских группах показало, что дерматоглифический «восточный комплекс», как правило, за редкими исключениями, имеет более высокую величину, чем соматологический (рис. 4), что подтверждает полученные ранее результаты (Хить, 1974; Chit, 1972). Таким образом, по строению кожного рельефа группы проявляют [большую «монголоидность», чем по соматологическим расовым признакам. Ранговый коэффициент корреляции «восточных комплексов» по дерматоглифическим п соматологическим признакам не достигает достоверной величины. Он равен 0,39 (р<0,1, df= 15).
Литература
Акимова М. С. Значение данных дерматоглифики для изучения смешанных групп «на башкирском материале». Сб. «Человек». М., 1972.
Хазанова А. Б. Дерматоглифика лопарей и коми Кольского полуострова. «Вопросы антропологии», 1971, вып. 37.
Хить Г. Л. Дерматоглифика населения Финляндии и прилегающих областей СССР. «Вопросы антропологии», 1969, вып. 32.
Хить Г. Л. Дерматоглифика финно-угорских народов. Сб. «Расогенетические процессы в этнической истории». М., 1974.
Хорн А. В., Микельсаар Р. В. А., Тальпик Т. А. Материалы по дерматоглифике эстонцев. «Вопросы антропологии», 1972, вып. 40.
Chit H. L. Über das Hautleistensystem der Bevölkerung Finnlands. «Annelee Academiae Scientiarum Fennicae». Series A, V. Medica, 151, 1972. Cummins H. and Midlo Ch. Finger prints, palm and solos. N. Y., 1961.
Mark K. Zur Herkunft der Finnisch-Ugrischen Völker vom Standpunkt der Anthropologie. Eesti Baamat. Tallinn, 1970.
Значения «восточного комплекса» по соматологическим признакам были любезно предоставлены К. Ю. Марк.
Адаптивные особенности строения лица в арктическом климате
X. Форсиус
Актуальная в настоящее время тема адаптации уходит своими корнями в прошлое. Еще немецкий философ Кант считал, что плоские лица монголов — результат приспособления к климату. И. Швидецкая (J. Schwidetzky, 1962) полагает, что в эволюции человеческих рас еще и сейчас определенную роль играют селективные процессы. Можно предположить, что в прошлом естественный отбор был еще более значительным.
Рассмотрим сначала теоретически возможности приспособления к холоду. Во-первых, можно подчеркнуть, что изменение наследственного фонда, согласно новейшим концепциям, происходит благодаря мутациям с постоянной скоростью, а это означает, что группы населения, живущие обособленно и изолированно, постепенно все больше и больше отличаются друг от друга. Можно, следовательно, предположить, что те незначительные различия в генофонде, которые имеют известные преимущества для определенного климата, обладают большими возможностями накапливаться в популяции. По крайней мере полярные животные в течение миллионов лет отлично приспособились к арктическому климату.
Процесс изменений признаков быстрее всего протекает в небольших изолированных группах населения, обитающих в суровых внешних условиях. Эти предпосылки отлично представлены у народов, живущих в Арктике. Эскимосы, например, живут в Северной Америке по меньшей мере 8 тыс. лет (Laughlin, 1966). Их число никогда не превышало нескольких десятков тысяч, часто даже оно выражалось еще меньшей цифрой. По данным археологии, эскимосы населяли большую территорию, где в настоящее время они уже не живут. В Южную Гренландию они пришли только около, 500 лет назад. Колебания численности являются в основном следствием климатических изменений, влияющих па поведение животных, бывших для эскимосов предметом промысла. Случалось, что на каком-нибудь одном месте промысла вплоть до последних столетий из-за голода погибало все население. Так бывало и у эскимосов, и у сибирских охотников. Хороший охотник все же мог спасти свою семью от голода и передать свои физические особенности следующему поколению.
Разумеется, нельзя утверждать, что лишь такой естественный отбор привел к изменению внешнего вида в субарктических и арктических областях. Причиной смерти часто были несчастные случаи, не имевшие к холоду никакого отношения. Отмораживание конечностей происходит довольно редко, так как одежда почти идеально приспособлена к этим условиям. Например, обувь настолько хороша, что нет ни малейшего опасения отморозить ноги, пока они сухие. Но это — форма культурного, а не физического приспособления. Обмораживания на лице — довольно обычное явление. Но представляют ли они опасность для жизни и оказывают ли поэтому воздействие на селективный процесс, утверждать трудно. Способность переживать голод, наступавший обычно в конце зимы, когда самые холодные месяцы были уже позади, имела гораздо более важное значение.
По известному в зоологии правилу Бергмана поверхность тела в Арктике меньше, чем в тропических районах. Действительно, у аборигенных полярных народов отмечаются относительно короткие ноги в сравнении с длиной туловища 1. Лицо нельзя полностью закрыть от холода, так как человеку необходимо дышать и видеть. Если произошли адаптивные изменения, I то следовало бы ожидать, что эти изменения скорее всего отразятся на лице. Теоретически можно предположить, как должно быть устроено лицо, идеально приспособленное к условиям климата. Такое лицо должно быть округлым с возможно меньшими 1 выступаниями отдельных частей. Должно ли оно быть маленьким, как у лопарей, или большим, как у большинства эскимосов, — не столь важно. У гренландских эскимосов лицо небольшое, особенно это относится к женщинам, у которых морфологическая высота лица составляет всего 116,84 мм, т. е. является такой же малой, как у лопарей-сколтов — 114,6 мм (Levin and ai., 1972). Это число установлено Спеллером (1954) и относится к почти несмешанным ангмагсаликским эскимосам. Автор статьи собрал I также интересные результаты измерений, выполненных советскими коллегами.