Такая программа действий вполне отвечала интересам господствующего класса, который, в конце концов, и поставил христианство себе на службу. Идеи презрения и ненависти к угнетателям были вытравлены или приглушены, а идеалы любви, братства и дружбы были использованы для проповеди классового мира и тем самым увековечения эксплуатации. На первый план в христианстве выступили принципы терпения, смирения и покорности, а вместе с ними идея загробного воздаяния.
Как и буддизм, христианство возникло первоначально только как учение, что в немалой степени способствовало его широкому распространению. «Христианство, — писал Ф. Энгельс, — не знало никаких вносящих разделение обрядов… Отрицая, таким образом, все национальные религии и общую им всем обрядность и обращаясь ко всем народам без различия, христианство само становится первой возможной мировой религией»[640]. Христианство, таким образом, возникло как полностью дезэтнизированная религия.
В дальнейшем оно, как и буддизм, обросло обрядами и практическими верованиями. Этот процесс был неизбежным. Он обусловлен тем, что власть слепых сил общества выступала не только в форме социального гнета, но и в форме господства над каждым отдельным человеком случайностей. При этом необходимо учитывать, что над человеком господствовали случайности не только общественной жизни, но и природные.
Христианское учение, прежде всего, было этическим. Основной его принцип состоял в том, что только истинная вера и праведные дела могут обеспечить человеку спасение и вечное блаженство. Однако в дальнейшем развитии христианства все в большей степени стала пробиваться тенденция поставить даже посмертную судьбу человека в зависимость не столько от его образа мыслей и образа жизни, сколько от обрядов, от его отношения к церкви. Наивысшее выражение эта тенденция получила в появлении в католицизме индульгенций. Чем больше официальная церковь упирала на значение обрядности, чем больше она подчеркивала свою роль в спасении человека, тем сильнее различные оппозиционные течения в христианстве отстаивали принцип оправдания верой и собственным поведением человека.
Однако даже в периоды наивысшего возрастания значения обрядности в христианстве ритуально-бытовые предписания не получили в нем сколько-нибудь существенного распространения. Мелочная регламентация поведения людей всегда была чужда ему. Христианство определяло поведение людей, выдвигая общие принципы и нормы и подкрепляя их обещанием небесного блаженства и угрозой наказания как в этом, так и в загробном мире.
Третья мировая религия — ислам — возникла значительно позднее не только буддизма, но и христианства — в VII в. н. э. Как и две другие мировые религии — буддизм и христианство, ислам относится к числу сотериологических религий, что требует специального объяснения. Сотерические идеи могут возникнуть только как иллюзорное осознание бессилия угнетенных перед социальным гнетом. Это осознание приходит лишь в результате длительного печального опыта. Поэтому сотерические идеи не могут появиться на заре классового общества. Необходим более или менее длительный период развертывания классовых антагонизмов.
Однако значительная часть населения Аравии — кочевые племена — ко времени зарождения там ислама находилась на стадии предклассового общества. Правда, на юге Аравии давно уже существовали государства. Несколько городов-государств (Мекка, Медина) существовало и в других ее частях. Однако все это не меняет общей картины. Сотерические идеи не могли зародиться в той части Аравии, где возник ислам. И они там не зародились.
Возникновение ислама связано с кризисной ситуацией, которая сложилась в Аравии к VII в. Перемещение торговых путей в Сасанидский Иран серьезно сказалось как на городах, которые жили в основном за счет внешней торговли, так и на кочевниках, получавших доход от караванного извоза. Последние начали склоняться к оседлому образу жизни, что обострило отношения между племенами, ибо земли, пригодной для обработки, было мало. Растущая социальная дифференциация создавала массу людей, лишенных средств к существованию и готовых на все, чтобы поправить дела.