— Как твои рейтинги? — спросил я уткнувшуюся носом в ноутбук дочь. — Высок ли градус восхищения?
— Прикинь, — смеётся она, — все решили, что я переключилась на фэнтези!
— С чего это?
— Ну, я повыкладывала кое-что из того, что рисовала в Меровии. Не могу же я сказать, что они правда там так одеваются?
— Покажи.
Она развернула ко мне экран с виртуальной галерей.
— Отличная подборка, — похвалил я. — А Теконис тут зачем?
— Ну, он фактурный дядька, согласись. Зловещий такой. Похож на героя стимпанк-комикса.
— Это из-за очков. Но вообще хорошо получилась, очень похоже.
— Агась. Там в комментах уже пристал какой-то душнила, спрашивает, с кого я это рисовала.
— И что ты отвечаешь?
— Что это мой внебрачный внук. Не, ну а чо он? Ишь, любопытный какой…
— Правильно. Чем меньше о тебе знают, тем лучше. Кстати, если хочешь собрать урожай восхищения, коси его интенсивнее.
— Чего это?
— К сожалению, отпуск наш будет короче, чем я думал.
— Это из-за Калеба, да? — догадалась Нагма. — То-то я чувствую какой-то напряг. В Меровии отвыкла от этого чувства — как будто кто-то на тебя смотрит из темноты, — а здесь снова навалилось. Жаль, но что делать. И куда мы?
— Я позвонил здешнему контакту Слона, он пересечётся с ним завтра и попросит нас забрать. Сначала на базу, а потом как получится.
— На базе скучно. Я там всё нарисовала. Даже Джаббу.
— Поскучаешь немного, ничего страшного. И учёбу ты совсем забросила, нехорошо. Не всю жизнь же тебе быть графиней Морикарской?
— А мне, знаешь, даже понравилось! — смеётся она. — Все мной восхищаются, как в интернете — и ни одного хейтера! А если какой вылезет, так его и казнить можно! Наверное. Я не пробовала. Я же могу кого-нибудь там казнить? Ну, теоретически?
— Пока только моим именем. Но если у нас в графстве действительно заведутся интернет-тролли, мы, так и быть, объявим награду за их головы.
— Только небольшую, ладно?
— Почему?
— Не надо поощрять их ЧСВ.
— Быстро вы в этот раз, — пеняет мне Дмитрий.
— Боюсь притащить в ваш дом неприятности.
— Это и твой дом, отец.
— Кстати, надо переписать его на тебя.
— С чего бы?
— Чтобы ты не ждал, пока меня признают погибшим, если что.
— Я чего-то не знаю?
— У меня опасная работа, ты забыл?
— Раньше тебя это не смущало.
— Взрослею, наверное.
— Чёрт, это же из-за Нагмы, да? — сообразил Димка. — Её не оставили в покое? То-то этот рыжий говнила тут ошивался…
— Похоже, что так.
— И ты жизнь положишь, чтобы её защитить.
— Она в этом нуждается.
— Знаешь, Ярку пригодился бы дедушка. И мне отец не лишний, и Алька тебя очень ценит. И даже Онька, хотя она та ещё балбеска, конечно, вся в сестру.
— Лирания останется с ней до конца отпуска, только мы с Нагмой уедем. К Лирке ни у кого претензий, вроде, нет. Я бы с удовольствием побыл подольше, но, увы, ни на грош не верю Калебу. Может быть, он уже бежит, теряя тапки, нас сдавать.
— И что, мы тебя теперь совсем видеть не будем?
— Не знаю, Дим. Всё когда-то заканчивается. Наверное, однажды закончится и это.
— Смотри, не закончись раньше, — буркнул Дмитрий. — Я уже был сиротой.
— Пап, пап, проснись, — тормошит меня Нагма.
— Что такое, колбаса? Который час?
— Полтретьего. Мне почему-то страшно!
— Приснилось что-то?
— Не знаю. Не помню. Но страшно не во сне, а сейчас.
За окном ярко светит луна, я вижу, что дочка одета и очень напугана.
— Успокойся, милая, никому не дам тебя обидеть.
Интуиции Нагмы я вполне доверяю, поэтому сразу оделся и прицепил пистолет. В коридоре тихо поскрёбся в комнату Лирании, она открыла почти сразу.
— Что-то случилось? — стоит в одном белье, но глаза уже как прицелы. Натаскал её Слон. В её кровати сопит Ония, а она ко всему готова.
— Не уверен, но не исключаю.
— Принято, сейчас оденусь.
Димку пришлось будить, он человек гражданский.
— Собери своих и вниз.
— Что такое, блин?
— Быстро.
Ну, хоть спорить не стал.
— Пап, — дёргает меня за рукав Нагма, а у самой лицо белое, как бумага, — что-то уже здесь.
Я осторожно, прикрываясь стеной, выглядываю в окно. Луна серебрит дорожку на воде бухточки, Луна освещает наш маленький пляжик, Луна кидает резкие тени деревьев на дорожку в саду. Одна из этих теней чернее, чем должна быть. И она движется.
— Будьте готовы бежать, — командую я. — Через заднюю дверь. Не к городу, там открытое место, а в сторону гор. Дим, веди их к маминой могиле, и дальше наверх, там оторвётесь.
Говорю тем командным голосом, с которым не спорят. Сын кивает и бросается собирать детей. Я спускаюсь на первый этаж и выхожу на крыльцо. Рука на кобуре.