И этот разговор заканчивается так же, как все её «голые лекции» — сексом. Доктор Джулиана Ерзе всегда получает то, за чем приходит.
Кроме причин общественного характера, рост поголовья разбойников связан с причинами вполне утилитарными: увеличение товарного трафика по дорогам и военная напряжённость на границах. Бандам есть что грабить, а ловить их некому. Все человеческие ресурсы ушли в армию и трудрезерв. Армия в ожидании вторжения оттянулась к границам, рабочие в три смены пытаются её обеспечить, а в центре страны образовался острый дефицит силовых структур. Когда есть что пограбить и ничего за это не будет, то принцип «Отнять легче, чем заработать» процветает.
Разумеется, дорожный разбой не стал сюрпризом для команды Мейсера. Просто в ситуации «военного ультиматума» на решение этой проблемы временно нет ресурсов. Его учитывают в расчётах как «прогнозируемый процент потерь». Пока он не слишком велик, его можно терпеть, но в ближайшем будущем лихих людей ждёт большой сюрприз. С началом зимы опасность войны на два фронта упадёт до нуля — зимой тут пока не воюют. Войска можно будет снять с границы и направить на решение внутренних проблем, тем более что в зимнем лесу скрыться куда тяжелее. В конце концов, у Меровии есть многочисленная, хорошо обученная, но совершенно не нужная на новом поле боя кавалерия — генерал Корц планирует переквалифицировать её в летучие отряды по борьбе с бандитизмом. По прогнозам Антонио, к весне проблема лесных разбойников будет в основном решена. Но сейчас только начало октября, и дороги небезопасны.
Если бы мы ехали в столицу, или в загородный дворец, или ещё в какое-нибудь отдалённое место, то с нами была бы охрана и ничего бы не случилось. Однако в пределах графства разбойнички до сих пор не озорничали. Репутация графа (то есть моя), плюс высокая плотность населения, плюс большой процент иммигрантов с военным опытом, плюс группа Слона, которая серьёзно относится к нашей безопасности и не стесняется в средствах поражения.
В общем, в рессорной коляске только я и Нагма.
На лежащее поперёк дороги дерево я среагировал правильно — натянул вожжи и стал разворачивать лошадь. Вариант, что дерево с такой густой кроной упало само по себе, при том, что никаких погодных катаклизмов на днях не было, мне даже в голову не пришёл. Одной рукой заворачивая коня, другой выхватил пистолет.
— Ложись, засада!
Нагма послушно свалилась с сиденья на пол коляски.
Развернуть на узкой дороге конную повозку быстро никак не получается, но я хотя бы не въехал туда, где на нас сразу кинулись бы из кустов. Теперь им ещё надо добежать, а у меня автоматический пистолет, три снаряженных магазина к нему, и я довольно неплохо стреляю. Увы, цена прогресса — у них тоже есть ружьё. Мои фабрики производят достаточно много огнестрела, чтобы он оказывался в том числе и не в тех руках. Если графа Михаила Док Морикарского застрелят из винтовки, называемой в народе «михайловка», это будет вполне иронично.
Но стрелок целит не в меня, а в лошадь, и, разумеется, не промахивается. Это последнее его жизненное достижение, потому что я не промахиваюсь тоже. Разбойник валится на дорогу одновременно с нашим конём, жалостливо вскрикивает расстроенная Нагма.
— Бегом! — я выдёргиваю дочь за шкирку. — Быстрее!
Их слишком много, чтобы просто отстреляться, но рывок и маневр дают нам шанс. Поэтому мы оперативно покидаем простреливаемое пространство дороги, стараясь оставить между собой и преследователями стволы деревьев. Раздавшийся вслед выстрел показывает, что поступили мы правильно, потому что либо ружьё уже нашло нового хозяина, либо оно у них не одно.
— Не стрелять! Живьём брать графа! — вопит кто-то в кустах.
Значит, это не просто любители лёгкой наживы на большой дороге. Отчего-то я так сразу и подумал — уж больно аккуратно и единообразно одеты разбойнички, да и действуют не как вчерашние крестьяне. Это снижает наши шансы — что Нагма, что я одеты не для кроссов по пересечённой местности. Если обычные разбойники, получив вооружённый отпор, скорее всего, сбежали бы искать добычу попроще, то эти вряд ли так легко отстанут. А вот то, что я нужен им живым, шансы как раз повышает. Потому что они-то мне живыми не нужны.
Лес осенний, ещё не вполне прозрачный, но уже и не «зелёнка». Это играет в обе стороны — им проще меня найти, мне проще в них стрелять. Первый раунд выходит за мной — преследователи увлеклись погоней и выскочили в просвет ровно там, где я их ожидал. Минус три.
Ранены, убиты — не знаю. Раненые даже лучше — о них надо кому-то позаботиться. Хотя эти могут и пренебречь, нравы тут простые. Теперь они стали осторожнее, а значит, снизили скорость. Надо набирать отрыв, при этом стараясь одновременно не бежать по прямой, и не удаляться слишком от дороги. Леса я не знаю, а по дороге нас будут искать. Будут-будут, причём довольно скоро. То, что я направился в учебный центр, знали многие, в том числе Слон. Когда я туда не приеду, его поставят в известность… Ну, скажем, через час. Дорога одна, на ней заваленное дерево и моя коляска с убитой лошадью, так что картина происшествия будет говорить сама за себя. Этим лесным засранцам тогда не позавидуешь. Но пока я не завидую нам.