Глобализация обычно описывается в известных категориях интернационализации экономики и интеграции государств, то есть с точки зрения экономического детерминизма и концепции мировой политики как взаимодействия суверенных государств.
Однако глобализация не только ослабляет достигшие в XX веке пика своего развития национальные государства, включая «великие державы» («great powers»), и размывает нации как системообразующие социальные общности, но и вызывает к жизни новых акторов «глобальной игры», новые центры и механизмы власти, альтернативные национальному государству.
Так, по мнению одного из крупнейших философов и социологов современности, создателя концепции социальной структурации Энтони Гидденса113, процесс глобализации несводим и к таким его существенным предпосылкам, как информационно-коммуникационные технологии и либерализация торговли и финансов.
Определенное распространение получила концепция «гибридизации» общества, что предполагает процесс культурного, расового, этнического смешения, метисации114. Таким образом, «гибридизация» – это модель «замедленной конвергенции», сводящая возникновение новых сущностей к механической суперпозиции, наложению уже известных явлений и сущностей.
По мнению А.А. Гусейнова115, глобализация представляет собой трансформацию исторически сложившихся, вполне самостоятельных, хотя и сложным образом взаимодействующих друг с другом культурно-цивилизационных и национально-государственных форм общественной жизни в единую систему, охватывающую все человечество. И эта новая система неизбежно противостоит тем формам коллективности, которые призвана снять в неком новом, более широком, широком до всеобщности, синтезе.
Противостояние глобального и локального становится особо очевидным, драматично конфликтным, когда глобализация выходит за рамки экономики, захватывает культурную, политическую и идеологическую в широком смысле (мировоззренческую, ментальную) сферу жизни.
По мнению В.С. Степина, глобализация представляет собой выбор между двумя сценариями, которые получили название концепции «золотого миллиарда» и концепции «диалога цивилизаций»116.
Концепция «золотого миллиарда» исходит из восприятия глобализации как господства, торжества цивилизации Запада и западных народов, «конца истории» (Фукуяма). Все остальные должны подтягиваться к ним под угрозой того, что будут обречены на периферийное или полупериферийное существование. Соответственно, будущее глобальное общество мыслится как подобие феодально-иерархической системы с западноевропейской цивилизацией в центре и с расположенными вокруг него концентрическими кругами различных уровней.
Концепция «глобального человейника» как предельного и окончательного варианта интеграции человечества в рамках западной парадигмы была социологически спрогнозирована и изображена в трудах А.А. Зиновьева117.
События последних двух десятилетий предметно доказывают, что глобализация, как становление качественно более связной и однородной глобальной среды, не ведет к исчезновению сложившихся социальных общностей, точно так же, как биологическая эволюция в экосистемах не ведет к снижению биоразнообразия. В результате, несмотря на очевидный архаизм религиозных и этнических общественных институтов, влияние этнорелигиозных и этнокультурных процессов в мире резко возрастает по мере роста межгосударственных миграционных потоков, деградации государственных институтов, и как следствие – ослабления национально-государственной идентичности, замещения ее идентичностью этнической и конфессиональной.
С этой точки зрения, эпоха глобализации аналогична «осевому времени» – выделенной Карлом Ясперсом поворотной эпохе формирования первых локальных цивилизаций, выделения и обособления политической сферы и, как следствие, возникновения наиболее крупных мировых религий, определивших мировую историю на многие столетия118.
Таким образом, глобализация – не постепенное эволюционное приближение к единственной возможной точке устойчивого равновесия, а глобальный кризис, в ходе развития которого происходят катастрофические и, как следствие, принципиально непредсказуемые качественные изменения глобального социума, связанные со становлением, развитием и гибелью широкого круга социальных субъектов в результате нарастающего глобального противоборства, не ограниченного пространственными барьерами.
В результате глобальная экономическая «империя», даже поглотив весь мир, порождает внутри самой себя новые процессы структурообразования и дивергенции, безусловно, порождающие возможность исторического выбора, бифуркации исторического процесса.
113
Giddens, Anthony. Runaway World: How Globalization is Reshaping Our Lives. London: Profile, 1999/ Рус. перев. Гидденс Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004. – 120 с.
114
Празаускас, А.А. Этнонационализм, многонациональное государство и процессы глобализации // Полис. 1997. № 2. – С. 95–105.
115
Гусейнов, А.А. Личность и нация в свете глобализма // Восточнохристианская цивилизация и восточнославянское общество в современном мире. М., 2001. – С. 25–33.
116
Степин, В.С. О типах цивилизационного развития и сценариев будущего. Эпоха перемен и сценарии будущего. М., 1996. – 368 с.
118
Сафонов, А.Л. Осевое время-2: возвращение к истокам или погружение во тьму? // Вестник Бурятского государственного университета. Вып. 14 (Философия, социология, политология, культурология). Улан-Удэ, 2012. – С. 34–42.