При этом главное следствие многовариантности мирового развития и роста многосубъектности нового глобального мира – безусловная неуправляемость процесса мирового социально-исторического развития, достигающая максимума в моменты исторических кризисов.
Концепция «диалога цивилизаций», справедливо полагая, что социально-культурная сфера не является слепком экономических процессов, выдвигает принцип «равенства» цивилизаций, культур, народов и видит идеальное глобальное общество как «единство в многообразии».
По сути, за концепцией «диалога цивилизаций» стоит стремление уже сложившейся глобальной периферии противостоять давлению Запада в части культурной и ценностной унификации и выработать свой проект существования в условиях единого мира. С этих позиций глобализация является вызовом культурно-цивилизационной и национальной идентичности, что относится ко всем сценариям развития, в том числе и к концепции «диалога цивилизаций»119.
Тем не менее, надо отметить, что сегодня процесс идет несколько иначе, а именно: формируется идеология максимально широкой общности – людей западного мира, «золотого миллиарда», которая и обслуживает глобальное противостояние в сфере, ответственной за материальное благополучие людей. А противостояние в рамках новой, глобальной, общности неизбежно возникает ввиду обостряющейся борьбы за природные ресурсы, в частности, из-за экспоненциального роста численности населения. А идеология – это субъективный, групповой взгляд на действительность.
Вместе с тем идея «диалога цивилизаций» как идеального и почти бесконфликтного развития, представляемая как альтернатива реальной практике глобализации и реальной стратегии глобализма, реальной альтернативой не является, поскольку в лучшем случае представляет собой, скорее, идеальную тенденцию, если не сказать – благое пожелание.
Причем пожелание настолько умозрительное, что не выдерживает не то что испытания общественной практикой, но и испытания конкретизацией, разработкой локальной прикладной модели такого «диалога». И если за глобализмом стоят вполне реальные интересы и акторы мирового процесса, то за «универсальной» умозрительной идеей «диалога цивилизаций» пока не видно ни существенных экономических интересов, перевешивающих для элит, включая локальные элиты, выгоды глобализма, ни акторов, не только заинтересованных в симметричном, равноправном диалоге, но и способных его обеспечить.
Не просматривается и стоящего над схваткой арбитра, заинтересованного и способного принудить участников «диалога» к консенсусу, не определяемому экономической и иной мощью участников «диалога», в ходе которого решаются вопросы их жизни и смерти. Результат непосредственного, лишенного пространственных и механических барьеров, взаимодействия волка и ягненка очевиден, независимо от призывов слабейшей стороны к равноправному диалогу.
В итоге идея «диалога цивилизаций» в лучшем случае оказывается одной из форм апелляции проигравших к милосердию победителей, формой «встраивания» в западную модель глобализации.
Другая форма апелляции локальных аутсайдеров к милосердию лидеров глобального развития – идея «сохранения цивилизационного (культурного) разнообразия», явно повторяющая лозунг «сохранения биоразнообразия» окружающей среды. Лозунг «сохранения многообразия» – это не что иное, как стратегия сохранения физического бытия этнокультурной общности ценой утраты исторической субъектности и превращения из субъекта в объект охраны, перехода локального социума в статус охраняемого биологического объекта.
Тем не менее, для многих примитивных этнических групп именно получение статуса охраняемого объекта (малочисленных коренных народов с традиционным способом хозяйственной жизни) стало сравнительно успешным выходом из «западни глобализации».
В целом при давлении глобализации на локальные социумы и группы выявляется два вида реакций – замыкание, выработка охранительного группового сознания, трансформация локальных социумов в диаспоры, и второй – стремление политически оформленных в форме государств локальных и региональных сообществ войти в глобализацию на своих, максимально выгодных условиях.
Возможен третий путь – выработка своего глобального проекта, но этот путь предъявляет высочайшие ресурсные требования и без оговорок доступен лишь Китаю.
119
Гусейнов, А.А. Личность и нация в свете глобализма // Восточнохристианская цивилизация и восточнославянское общество в современном мире. М., 2001. – С. 25–33.