Все большее количество социальных трансакций и отношений опосредуется цифровой средой, вытесняющей, заменяющей и трансформирующей весь комплекс социальных отношений и институтов в обход не только обычной социальной практики, но и правовых процедур.
В результате тотальной компьютеризации возникла качественно новая человеко-машинная социальная среда, в которой отдельный индивид занимает все более зависимое, неравноправное, манипулируемое положение.
На примере «цифровой глобализации» видно, что реальная глобализация не исчерпывается процессами интеграции и конвергенции, сопровождающими становление глобального рынка и глобальной экономики. Выходя за рамки экономики, в терминах которой определялась первоначально, глобализация начинает принимать всеобщий характер, порождая широкий круг разнокачественных социальных процессов, проблем и угроз, затрагивающих ключевые социальные структуры общества.
Возникает парадоксальная ситуация, когда экономическая и технологическая глобализация находится в фокусе общественного внимания, но ведущие социальные тенденции глобализации все еще не осознаны научным сообществом как объективные закономерности развития. Соответственно, не полностью выявлены атрибуты глобализации, составляющие ее неотъемлемую сущность.
Следующий атрибут глобализации – ее принципиальная многосубъектность, то есть не только наличие, но и господство в ней сильнейших субъективной и идеологической составляющих, отражающих жизненно важные интересы противоборствующих субъектов мирового развития, конкурирующих за все более дефицитные мировые ресурсы во всех сферах и измерениях.
Из многосубъектности современных глобальных процессов следует, что объективно предзаданного, предопределенного исхода глобализации, на чем настаивают сторонники ее западной модели, не существует.
Западный взгляд на глобализацию исходит из трактовки глобализации как устойчивого бессрочного господства исключительно западной цивилизации вплоть до ситуации «конца истории», который отменяет саму возможность исторического выбора как таковую. Отсюда следует, что все незападные и, как следствие, периферийные, участники мирового развития могут только встраиваться, то есть заведомо пассивно адаптироваться к реалиям нового мирового порядка, заметно изменить который, в том числе и на локальном уровне, они уже не в состоянии. Предполагалось, что будущее глобальное «сверхобщество» будет представлять собой однополярное подобие феодально-иерархической системы с Западом в центре и расположенными вокруг концентрическими кругами зависимой геополитической периферии разного уровня. В частности, подобная модель социально-исторического развития была предложена и рассмотрена А.А. Зиновьевым149.
Однако в последние годы однополярность современной мир-системы и вытекающая из нее предзаданность истории ставятся под сомнение такими влиятельными авторитетными экспертами как С. Хантингтон и Ричард Хаас. Так, в своей статье «Эра бесполярности» («The Age of Nonpolarity»)150 председатель американского Совета по иностранным делам (CFR, Council of foreign relations) Р. Хаас подводит окончательный итог «моменту однополярности», возникшему в начале 90-х, и предлагает концепцию «бесполярности». При этом качественное отличие «бесполярности» от предлагаемой многими исследователями и политиками «многополярности» заключается в том, что активными субъектами, акторами мирового процесса в эпоху «бесполярности» становятся не только государства и блоки, как в случае многополярности. Также ими становятся и другие социальные субъекты, не имеющие выраженной пространственной и государственно-политической принадлежности: транснациональные корпорации (ТНК), террористические и криминальные сети, но прежде всего приобретающие субъектность этнические и религиозные группы.
Вопреки канонам экономического детерминизма, исчезновение привычных пространственных, политических и экономических барьеров не превратило и вряд ли превратит человечество в единый социальный субъект, «мировое государство», эволюционирующее к объективно предзаданному конечному состоянию, «концу истории»151.
Таким образом, глобализация – не эволюционное приближение «однополярного» мира к объективно предопределенной точке устойчивого равновесия, но глобальное противоборство широкого круга разнокачественных социальных субъектов, исход которого принципиально непредсказуем. В ходе глобального противоборства решается вопрос рождения, жизни и смерти широкого круга социальных субъектов, определяющих облик будущего.
150
Haass, Richard. The Age of Nonpolarity: What will follow US Dominance? // Foreign Affairs. 2008. May–June. – P. 44–56.
151
Сафонов, А.Л., Орлов, А.Д. Глобализация и проблема предзаданности мирового развития// Вестник Бурятского государственного университета. Вып. 14 (Философия, социология, политология, культурология). Улан-Удэ, 2011. – С. 3–7.