Такое понимание популяционной структуры самых ранних ископаемых гоминид в известной степени предопределяет наши представления о характере и уровне морфологических и генетических (имеются в виду различия в концентрациях генов, контролирующих моноаллельные генетические маркеры — эритроцитарные группы крови, белки сыворотки, ферменты сыворотки и эритроцитов) различий между отдельными популяциями. Все наблюдения над антропологическим составом многочисленных контингентов популяций, живущих в условиях изоляции, хорошим примером чего является подавляющее большинство высокогорных групп, продемонстрировали, что они отличаются вполне закономерным соотношением морфологических признаков и генетических маркеров, которое исследовано на Памире и в Дагестане и которое обнаружило сходную картину. По своему морфологическому облику дагестанские и памирские популяции очень близки и являются достаточно типичными представителями локальных типов, характерных для высокогорных районов Кавказа и Средней Азии[61], тогда как по вариациям генетических маркеров они обнаруживают значительную групповую дисперсию[62]. Иными словами, можно думать, как мы и предполагали, что изоляция приводит к заметному межгрупповому полиморфизму в генетических маркерах, но меньше воздействует на морфологические особенности, на протяжении длительного времени сохраняющие свою стабильность. И в том, и в другом случае начало действия изолирующих механизмов может быть возведено, исходя из исторических и, что еще важнее, археологических источников, к эпохе бронзы или, самое позднее, к эпохе раннего железа.
Как бы ни была затруднена экстраполяция всех этих данных и соображений на нижний палеолит, все же можно предполагать, что каждая из реконструированных выше групп представляла собою популяцию. И эффект родоначальника при столь малой численности, и эндогамия, и генный дрейф, достаточно быстро идущий в малочисленных группах, — все это придавало в конечном итоге каждой из таких популяций определенное генетическое своеобразие. Трудно представить себе, чтобы пандемии многих микробных и вирусных заболеваний, столь распространившиеся в человечестве после того, как оно достигло определенной численности, могли быть обычным явлением при такой популяционной структуре — при малой плотности населения их действие должно было замыкаться на каких-то локальных группах популяций и, следовательно, никакая направленная селекция по тому или другому локусу, какая обнаруживается по гену В при постоянно действовавших пандемиях чумы и оспы, на самом деле не имела места. Итак, изначально возникший на базе балансированного полиморфизма, — а последний четко выражен у животных, включая и обезьян[63], — межгрупповой полиморфизм по генетическим маркерам, постепенно усиливавшийся в ходе истории до формирования более сложных социальных институтов, — вот та картина, которую предположительно представляло собою древнейшее первобытное человечество.
Не то в области морфологии, В.В. Бунак[64] на протяжении многих лет защищал концепцию краниологического полиморфизма по отношению к верхнепалеолитическому человечеству, т. е. невыраженности основных расовых комплексов в столь раннее время. Была сделана попытка показать, что краниологический полиморфизм до определенной степени был характерен и для более ранних эпох[65].
Однако проявление его нельзя считать абсолютным, что явствует даже из находящихся в нашем распоряжении ограниченных палеоантропологических фактов. Группа питекантропов была расселена на Яве достаточно широко, о чем можно судить по находкам из разных местонахождений, и все же она обнаруживает определенное не только стадиальное, но и групповое сходство — в качестве последнего аргумента в пользу этой точки зрения можно назвать фотографию черепа из нового местонахождения в Самбунгмачан (найден в 1973 г.), опубликованную Т. Якобом[66] и, несомненно, свидетельствующую о том же комплексе признаков, что и у других питекантропов. Таким образом, этот комплекс не носил только популяционного характера, не был характерен лишь для одной популяции питекантропов (разные местонахождения были удалены одно от другого на значительные расстояния), но охватывал группу популяций на Яве, представлял собою морфологический комплекс по широте проявления надпопуляционного уровня. Питекантропы из других местонахождений в Европе, Азии и Африке либо единичны, либо происходят из одного местонахождения (так называемые синантропы из местонахождения Чжоукоудянь) и поэтому непригодны для суждения о популяционном или надпопуляционном уровне проявления соответствующего комплекса признаков.
61
62
64
66