Раз в неделю Галина звонила своим в Минск. Прямой телефонной линии нет, связь через двух операторов. Первый оператор — в Америке, а Галина английского не знает. Так случилось, что Лиля проходила мимо коттеджа, услышала надрывный женский голос и зашла узнать, чем помочь. С помощью Лили Галка быстро поговорила с дочкой и сыном и не хотела ее отпускать:
— Ой, вы мне так помогли, останьтесь, я вас чаем угощу, пока дети не пришли из лагеря.
Лиля с Алешей недавно сняли на лето коттедж в этом поселке, в ста километрах от Нью — Йорка, и жили там первые дни. Галка взахлеб рассказывала:
— Нас, нелегалок, здесь много. Все мы тут на заработках, как коровы дойные. Платили мне 250 долларов в неделю, недавно прибавили — 300 получаю. Почти все домой отсылаю через «Вестерн Юнион». Я и этому рада, о себе уже не думаю. Мне другие бабы из Минска завидуют, что в Америку сумела попасть. Пишут: не делай глупостей, не торопись обратно, никому мы не нужны, если денег не присылаем. Некоторые из нас здесь даже с серьезным образованием. Одна грузинка, Нино, из Тбилиси, кандидат технических наук. Очень культурная, а тоже нужда заставила уехать. Вот тебе и кандидат наук!
Лиле грустно было ее слушать: мать — не нужна, жена — не нужна, а деньги — нужны! Галка хоть была довольна своими хозяевами, а некоторые попадали почти в рабство. Но без денег и вида на жительство деваться им было некуда.
Так началось Лилино знакомство с новым окружением и с новым явлением — волной русских женщин — нелегалок, приехавших в Америку на заработки, чтобы содержать свои семьи. Она знала, что так делают мексиканцы, гватемальцы и другие жители из бедных стран Латинской Америки. Но видеть русских женщин, попавших в такое жалкое положение, было очень тяжело.
Галке тоже интересно было узнать про Лилю: кто она, зачем здесь?
Лиля объяснила:
— Мы с мужем живем в городе, в Манхэттене. Но здесь, неподалеку, живет наш взрослый сын с семьей. И мы решили пожить летом поближе к нему и внукам.
После ухода с работы Лиля с Алешей стали искать, где снять на летнее время дачу. Погода летом в Нью — Йорке тяжелая — с июня по октябрь стоит жара около 30 градусов и влажность больше 90 % (сказывается непосредственная близость океана). Они хотели проводить лето где-нибудь вблизи Лешкиного дома, и он нашел подходящее место в коттеджном поселке «Розмарин». Сто летних бунгало стояли в смешанном лесу, на берегу большого озера Волтон, в городке Монро, в ста километрах на север от Манхэттена. Климат там похож на подмосковный. При поселке был дневной лагерь для детей от 5 до 13 лет. Дети любили лагерь, а родители его просто обожали — он освобождал их от забот. Но оплатить пребывание там троих детей Лешке была не по силам, за все платили Лиля с Алешей.
Алеша недавно сдал в печать последний том своего романа, закончил семилетний труд. Жизнь на даче была убаюкивающе спокойной. Они расслаблялись, дышали прекрасным лесным воздухом, каждый день купались то в большом бассейне, то в озере и знакомились с соседями. Туда на лето много лет съезжались одни и те же пожилые американцы, пенсионеры среднего достатка — учителя, служащие, мелкие предприниматели, а с ними дети и внуки. Все знали друг друга и дружили. А с недавнего времени там стали селиться эмигранты из России, программисты, учителя, служащие, врачи. Они работали в Нью — Йорке и могли приезжать только по уикендам, поэтому у всех были няньки — нелегалки.
Галка рассказала про Лилю в поселке. Для нелегалов пожилые русские эмигранты, уехавшие еще в 1970–е годы и ставшие состоятельными американцами, были чудом. Скоро общительная Лиля познакомилась с ними поближе и стала переводчицей в разговорах с американцами. Познакомились они и с интеллигентной грузинкой Нино. Они с мужем, капитаном корабля, лишились работы, жить было не на что. Нино сумела уехать в Америку и осталась «на заработки», содержать семью — мужа и двух сыновей — юношей. Это была веселая и приятная женщина. Лиля говорила Алеше: