«Учитель заблудших».
Общее примечание Вторая великая книга Маймонида «Учитель заблудших» подлила масла в огонь оппозиции. Основная тема этого труда — то, что сейчас принято назьюать конфликтом между наукой и религией. Как бы подчеркивая актуальность книги, Маймонид написал ее на арабском, который был английским языком Средиземноморья той эпохи. Противопоставляя иудаизм аристотелевской и магометанской философии, он доказал неоспоримое превосходство нашей религии. Его доводы в пользу иудаизма сохранили свою силу и сегодня; видоизменилась лишь их форма благодаря новейшей терминологии. Проблематика этого труда Маймонида включает все важнейшие вопросы морали: добро и зло, свободная воля и рок, природа Б-га, трудные места Священного Писания, возможность апокалипсиса. Чтобы справиться с этой книгой, читатель должен быть хорошо начитан в греческой философии и иметь по крайней мере общее представление о магометанстве и христианстве. Принято считать, что Фома Аквинский , поздние схоласты-католики и магометанские философы многим обязаны Рамбаму. Раввины воспринимают этот труд как высшее достижение талмудистав спекулятивной метафизике, области, которая, впрочем, находится вне пределов иудаизма. По их мнению, это блестящее исследование, однако местами оно вызывает серьезную тревогу.
Мне трудно представить, что подумал бы мой дед, если бы узнал, что страшный «Учитель заблудших» можно приобрести меньше чем за два доллара в мягком переплете в переводе на английский язык, и что студенты американских колледжей, перелистав его за день-два, пишут по нему проникновенные сочинения. Мой дед всегда придерживался мнения, что Америка, по крайней мере ее еврейская часть, которую он хорошо знал, сошла с ума. Помимо «Учителя», Маймонид написал ряд других работ. Больше всего мне знакомы его комментарии к Мишне, написанные на арабском. Это поистине чудо ясного мышления и ясного стиля. Бессмысленно заниматься критикой талмудических трактатов, не прочитав предварительно комментарии Рамбама к Мишне. Эти комментарии выполняют огромную работу по систематизации содержания и структуры правовой проблематики и тем самым помогают сэкономить целые недели времени. Интересно отметить, что лучшие комментаторы, такие, как Рамбам, Раши, Ибн-Эзра, Маблим первоклассные писатели.
«Он вступается также за другого правоведа, Тура…»
Рабби Яакова бен Ашера называют Тур, потому что он разделил свой кодекс на четыре секции, каждая из которых составляет отделную колонку — тур. Четыре колонки символизируют четыре ряда драгоценных камней на нагрудном знаке верховного священнослужителя. Он жил в XIV веке в Германии. Иудаистика Германии составляет огромную библиотеку и отличается полнотой охваченного ею материала. Германское еврейство на протяжении веков было известно своей набожностью. Лишь с наступлением эмансипации, термин «доич» стал означать на идиш «западнический агностицизм».
«Подобно тому, как Иосиф Каро вернулся в Святую Землю, так и его книга вернулась к простым законам Торы и Мишны».
Живя в испанских, а позже в палестинских кругах, Каро написал свою работу, основываясь на сефардскои, или средиземноморской, традиции. К тому времени уже сформировалась вторая ветвь еврейских учений в диаспоре, ашкеназская, или германская, традиция, духовным центром которой были тевтонские еврейские общины. Само слово «ашкеназ» — это библейское название одного из отпрысков Ноя, которые после Потопа расселились по всему миру. Еврейская традиция всегда идентифицировала это колено с племенами, населявшими территорию современной Германии.
Многие авторы сообщают, что ашкеназские обычаи и б-гослужения более аскетичны и строги, чем обычаи и б-гослужения их южных соплеменников. Это напоминает общее различие между латинским и нордическим темпераментами и приводит к соблазну сделать вывод о влиянии климатических условий на мышление и право. Вряд ли серьезный анализ подтвердит такое упрощенное понимание национального характера, когда речь идет о еврейской литературе. В обеих традициях, ашкеназской и сефардской, есть свои элементы аскетизма и терпимости. Правовые кодексы таких южан, как Маймонид и Каро, могут показаться достаточно суровыми северянину с самым строгим вкусом. И все-таки для того, чтобы кодекс Каро ужился с учениями северян, в него были внесены поправки ашкеназского толка. Рамо выполнил эту работу в своем комментарии к книге «Шулхан арух» под названием «Скатерть». Это не критика Каро, а лишь вежливое возражение с ашкеназской позиции в тех местах, где две традиции расходятся в трактовке права. Сегодня эти комментарии включаются в каждое издание книги «Шулхан арух» в виде уточнений к тексту Каро. Таким образом, Рамо занял постоянное место в правоведении, хотя и не в качестве первоисточника, а дополнения к Каро.