– Ну, и чем ты порадуешь? – широко улыбнулся Фил и хлопнул меня по плечу. – Не сомневаюсь – очередным шедевром?
– Ты угадал, Фил. Я сейчас проявляю одну любопытную пленку. Поверь, это очень для меня важно. И твое присутствие мне просто необходимо.
– Прекрасно! А я в это время с твоего позволения выпью, идет?
Я поморщился. Мне тоже чертовски хотелось выпить. Но я уже жить так не мог.
– Валяй, Фил. Ты знаешь, где бар. Все для тебя.
Он мигом очутился у бара. И вытащил бутылку коньяка.
– О! Григ! Ну, у тебя и запасы! Я такого лет сто не пил. А, возможно, и никогда. Обожаю коньяк.
Я тоже обожал коньяк. Но вот уже несколько лет к нему не прикасался. Но из чувства какого-то мазохизма всегда его покупал. И мой бар был полностью набит спиртным.
– А какая закуска! Ну, ты даешь!
Фил уже бесцеремонно копошился в холодильнике, вытаскивая копченую рыбу, сыр, креветки. При этом причмокивая языком и облизываясь. Похоже, до великого искусства ему не было никакого дела. Он, как ребенок, радовался одной минуте, в которую ему протянули конфетку. Наконец Фил повернулся ко мне, словно только что вспомнил о моем существовании.
– Не присоединишься, а, Григ?
Я отрицательно покачал головой.
– Я проявляю пленку. А ты смотри, не нажрись до моего прихода, Это, поверь, очень важно.
– Я и не сомневаюсь в этом.
А я вот сомневался, что для него вообще существует такое слово, как важно. И пока решил Григу не рассказывать о нашей случайной встрече с Ольгой. Мне захотелось сразить его наповал. Потому что, несмотря на его чудовищное легкомыслие, он как никто умел по достоинству оценить прекрасное. И главное – он не умел лгать.
Во время работы меня охватило странное волнение, слабость до тошноты. Но я трудился, как машина, с необыкновенной точностью, аккуратностью, не допуская ни малейшей ошибки.
С пленкой в руках я зашел к Филу. Он уже успел опустошить полбутылки, и его зеленые глаза блестели в полумраке.
– Фил, я очень волнуюсь. Взгляни ты, Фил, – и я протянул пленку.
Он, не включая дневной свет, долго рассматривал пленку, наморщив лоб.
– М-да. Качество великолепное. Я всегда знал, что ты гениальный фотограф. Но такие странные кадры… Что-то непонятное на них. Ты знаешь, у меня даже дрожь пробежала по телу. Какую душу на сей раз ты решил разделать, мой дорогой коллега?
– Это пока секрет. А сейчас я сделаю эти снимки.
– Ты не хочешь даже взглянуть на пленку?
– Я не хочу подготовительного этапа, Фил. Мне нужен внезапный взрыв.
– Смотри не ошибись, – и Фил серьезно на меня посмотрел, что ему было несвойственно.
– Одно из моих главных достоинств – это то, что я давно не ошибаюсь. Все свои ошибки я похоронил в прошлом.
И я прикрыл за собой дверь, оставив его растерянного с бутылкой наедине. А сам принялся за работу. Я сделал на маленьком клочке бумаги пробный снимок. Качество действительно вышло превосходное. И превзошло все мои ожидания, и дальше, уже как робот, твердой, точной рукой я печатал один за одним снимки.
Это было странно, но впервые за мою работу я не мог взглянуть на фотографии. То ли страх сковывал меня, то ли предчувствие скорой победы. Так или иначе, волнение, заполнившее меня не оставило мне шанс посмотреть на проделанную работу. И я, бросив снимки в закрепитель, тут же направился к Филу. Я был бледен, руки мои слегка дрожали. И на шее заметно пульсировали вены.
– Что с тобой, старик? – округлил свои кошачьи глаза Фил.
– Фил, я уже не могу. Пойми меня. Я сделал все, что мог.
Теперь очередь за тобой. Ты должен завершить все. И ты первый должен взглянуть на них.
– Выпей, старик. И поверь, вскоре все станет на свои места.
– Я не пью, – Фил, – сквозь зубы процедил я. – Мне так хотелось выпить.
– Ты хочешь долгой жизни, Григ? Я угадал?
– Тут нечего угадывать, Фил. Я считаю – этого хочет каждый.
– Но каждый при этом живет по-своему. И живет сколько ему отпущено. Ни больше и ни меньше. Наверно так, как подсказывает сердечко.
– Мое сердечко мне подсказывает не пить. Я не хочу терять удачу! Не хочу терять этот дом, не хочу терять ощущение реальности, черт набери: Я не хочу летать над землей. Я хочу чувствовать почву под ногами.
– Ну, во сне ты хотя бы летаешь? – усмехнулся Фил и залпом выпил очередную рюмку.
– Мне давно не снятся сны. И в этом я тоже счастлив.
– А мне вот частенько снятся кошмары.
– Поверь, ты сам к этому подошел.