И тут, словно впервые, заметил Фила. Славный, всегда неунывающий, всегда умеющий найти выход из любой ситуации, Фил за эти часы постарел на несколько лет.
– Фил, – жалобно начал я. – Но ты ведь мне веришь, Фил?
Он не сказал ни слова. Он только прикрыл глаза, и я отлично понял, что он, даже если не может поверить мне, то настолько же не может поверить и им. Это означало, что у меня еще оставался шанс, И я неверно себя веду. Мой страх словно подписывал мне приговор. В конце концов, если я невиновен – мне абсолютно нечего бояться. Абсолютно. Я даже не узнал, кто эти люди. Я даже не выяснил откуда они узнали про фотографии. К черту! Все это блеф!
– У вас есть ордер на его арест? – словно прочитав в глазах мои мысли, спросил Фил.
– Безусловно, – мило улыбнулся Дьер и протянул бумагу. – Кстати, вот и наши удостоверения.
Фил молча изучал их. Я же Ее захотел даже взглянуть на эти бумажки. Но по выражению лица Фила я понял, что это серьезно. И далеко не блеф. Но все-таки решил не сдаваться.
– Можно мне позвонить?
– Пожалуйста! Ради Бога!
Я отыскал в справочнике номер главного прокурора нашего городка, и тут же набрал номер. Я знал его давно. Он был большой поклонник моих фоторабот. И его давняя мечта была приобрести зелененький форд, на котором он бы вместе со мной, великим фотографом подъехал ко Дворцу искусств на вручение мне международной премии. Но, увы, денег на машину он накопить не мог.
– Алло! Алло! – взволнованно начал я.
– А! Это ты, Григ! Я узнал тебя, – сухо начал он. – Кто бы мог подумать! Но факты неоспоримы. У тебя действительно нашли эти фотки?
– Да… Но…
– Влип ты серьезно, и, к сожалению, ничем помочь не могу. Дело передано в высшие инстанции. Лучшие профессионалы из столица будут вести твое дело. Ты – известный человек. И наша провинция не потянула бы это. Так что целиком и полностью доверяй им. И лучше всего расскажи правду. Может быть, это как-то облегчит твою участь. Хотя скандала не миновать. А в остальном положись на Бога.
– Да уж, конечно, не на черта, – и я со злостью бросил трубку на рычаг.
– Да уж конечно, – услышал я за спиной гнусавый-прегнусавый голос. И резко оглянулся. На пороге топтались еще одни милые гости. И я вытаращил на них глаза.
Хотя за сегодняшнюю ночь я потихоньку стал привыкать к сюрпризам, этот мне меньше всего понравился. На пороге стоял маленький человечек, почти карлик с длиннющим крючкообразным носом, на котором болтались кругленькие очки. Ко всей моей эстетической радости его круглая голова была абсолютно лысой, и на его квадратном теле висел костюм в ярко-оранжевую полоску, а на его вставном плечике гордо восседал огромный-преогромный попугай. Я, как фотограф, много куролесил по свету, но дав свою почти отсеченную голову на отсечение, такого чучела я нигде не встречал. Он был настолько огромен, что казалось, в своем атлетическом сложении превзошел своего лысого хозяина. Но самое поразительное – он как две капли воды напоминал лысого. Без хохолка на голове, в кругленьких очках на крючкообразном носу и костюме в ярко-оранжевую полоску.
И рядом с этой прелестной парочкой возвышался не менее мерзкий верзила, почти задевая своей острой макушкой потолок. Он улыбался подгнившими зубами, то и дело встряхивая длинными слипшимися волосами. И все время пытался что-то записывать в огромном блокноте с изображением на обложке золотым павлином. И мой глубоко эстетический вкус был начисто оскорблен его грязными ботинками, дырявыми шортами и искусанными ногтями.
Дьер их встретил как самых родных и близких на свете людей.
– Чудесно! Вовремя! Вас здесь как раз и не хватало.
Мы с Филом невесело переглянулись.
– Ну что ж. Вот и вся следственная группа в сборе.
– Прелестная группа! Прелестная! – прогнусавило это мерзкое чучело на плече лысого.
Фил свирепо на него покосился. А Дьер дружески похлопал попугая по спине. И улыбнулся.
– Ну, без тебя, Ричард, всякое дело обречено на провал. Чертовски рад тебя видеть.
Он еще к тому же и Ричард, с грустью усмехнулся я. А мой друг сквозь смех, душивший его, спросил:
– А это что еще за компания?
Дьер возмущенно всплеснул своими выхоленными руками.
– Вы не имеете чести знать?! О! Насколько, оказывается, необразованно наше искусство.
– Ужасно необразованно! – прогнусавил Ричард.
– Ну да, конечно, им, великим художникам, постигающим мир чисто зрительно, не дано знать, что существуют великие люди, постигающие мир с помощью анализа и чувств.
Я нахмурился. Мне, если честно, не внушали доверия чувства с такими рожами.