— Наследников клана легко отличить от обычных детей, — сказала Клаемь. — У них практически не бывает детства… Наша Итэлау уже сейчас вникает в основы клановой политики. Ее судьба решена…
— Не жалеете? — спросила Ирина.
Клаемь пожала плечами:
— Она — моя дочь…
Рядом с Итэлау была и другая девочка. Ее сестра, та, которую оставили суррогатной матери… эта девочка выглядела сущим ребенком. Меньше, причем намного, тоньше, с совершенно детским личиком…
— Это Асгенау, — пояснила Клаемь. — К ней тоже пришла память предков, но по женской линии. Эта девочка наследовать клан не может…
Асгенау. Имя цепляло, казалось знакомым, но никак не вспоминалась ситуация, при которой и в адрес кого оно звучало. Ирина присматривалась к девочке, и никак не могла понять, что ее тревожит.
Они подошли, Итэлау и Асгенау, подошли, чтобы поздравить. Наследница клана вела себя великосветски. Такая взрослая, самостоятельная. Но она помнила Ирину, помнила, как та присматривала за ней, совсем малышкой, и это грело душу теплом. Запомнила, надо же…
Асгенау держалась застенчиво, смотрела в пол. Но потом вдруг подняла голову, и Ирину словно обдало холодом. Знакомый взгляд… знакомый-знакомый… и этот жест рукой…
Асгенау.
Раласву Ди-Тонкэ. Вот, значит, чья память пришла к ребенку…
И это тоже было со мной в реальности. Я помню…
… Фарго просили спеть, но он отказался наотрез.
— Голос не может звучать подневольно, — непреклонно заявил он.
Ирина по-прежнему не могла увидеть в нем женщину. Да, синдромом Тойвальми страдают только девочки, но Фарго был кем угодно, только не женщиной!
Какая странная и страшная это вещь, их наследственная память…
— Спой, Фарго, — вмешалась вдруг Натален Магайон-лиа. — Я не знаю, когда сумею увидеть тебя снова. С каждым годом поездки даются мне все труднее и труднее. Очень скоро я превращусь в брюзгливую домоседку, которой только и останется, что сидеть в тепле, греть старые больные ноги и лелеять воспоминания о былых путешествиях.
Фарго упрямо молчал. И тогда Натален вдруг тяжело опустилась перед ним на колени:
— Могу и так. Мне нетрудно. Спой мне, Фарго. Как в первый раз, когда ты пришел ко мне еще подростком…
Что-то дрогнуло в каменном лице слепого. Он подхватил Натален, заставил подняться.
— Что вы делаете! — воскликнул он страдальчески. — Разве можно?..
— Можно, Фаргэль. Можно… Так ты споешь? Для меня?..
— Только если вместе с вами, — сдался Фарго.
… И они пели. У Натален оказался на удивление красивый голос. Достойный того, чтобы петь дуэтом с самим Фарго. Ирина слушала и понимала: не забудет уже. Никогда.
И это было со мной. Реально было…
Сон смазался, обратился в калейдоскоп цветных разрозненных образов. Было что-то о Бэлен, дочери Алаверноша. Чуда не случилось. Второй каскад так и не пришел к ней. Бэлен осталась в Лазурной Поляне среди любящих ее матукков… Ойнеле стала парковым дизайнером, как ее приемный отец, Алавернош… Итэль Бэйль Дорхайон умер на пятый день после свадьбы. Врачи не спасли его от яда, не сумели. Месть Артудекта свершилась… Но перед этим он назначил опекунов Итэлау — Клаемь и Клаверэля барлага, заставил Фарго забрать свой вызов… как ему это удалось, Ирина понятия не имела… но Фарго покинул Анэйвалу… и где-то путешествует теперь по просторам Галактики… сам по себе… много лет… один… Вернется ли, Бог знает…
Ирина вздрогнула и проснулась. Она проснулась в своей комнате, в небольшой спаленке ставропольской квартиры. Рядом спал супруг… Ирина тихонько отодвинулась, чтобы не разбудить…Села, склонилась над детской кроваткой, стоявшей рядом с постелью… Поправила одеяльце.
Оглядела комнату. Вот свадебные фотографии на стене… она помнила, как сама вставляла их в рамки, а Рустам крепил к стене.
Чудеса. Так это все приснилось, что ли? Анэйвала?
Взрослый Игорек, лантарг защитных станций. Сон? Бредовый причем.
Бывает же!
Но какой яркий, какой красочный, какой цельный сон. Длиной в целую жизнь…
Ирина, осторожно ступая, подошла к окну, отодвинула двумя пальцами пластинку жалюзи. Вот он, родной двор, как на ладони. Деревья со свежевыбеленными стволами — весна. Как раз вчера всем домом белили, тело даже помнит вечернюю усталость… известка из-под ногтей еще отмылась не вся. За деревьями — плотные ряды гаражей; один распахнут, горит свет, и кто-то возится возле выгнанной на улицу машины… кому ж неймется в такую рань?
Да это же сосед, Артем Денисович! На рыбалку собрался. Хорош, вселенский злодей. Любимый многими поколениями учеников учитель истории.