Даже страшно стало. Ирина прокляла свой длинный язык: надо было решить проблему иначе, не науськивая на Седдерсву госпожу заведующую. Ой, что сейчас будет…
— Ирина, — сказала Раласву Ди-Тонкэ, когда они вышли из спальни, — вы не думали перейти в другую группу?
— Я… Мне… — растерялась Ирина, настолько неожиданным оказался вопрос. — Да я… Ребятишек жалко! — выпалила она наконец. — Привязались они ко мне…
— Пройдемте со мной, Седдерсву, — приказным тоном велела сэлиданум.
"Все", — обреченно подумала Ирина, провожая их взглядом. — "Теперь начальству есть на ком сорвать утреннее зло. А мне что потом делать? Как же мне дальше здесь работать?.. "
Она вспомнила злобный взгляд Седдерсву и поежилась. "Ну, все, я попала!"
Седдерсву вернулась к середине ночи, притихшая и подавленная. Вставили фитиль по самое не хочу, ясное дело. Ирине даже жалко ее стало…
— Идите к ней, — буркнула Седдерсву, глядя в сторону.
— Так ведь поздно уже, — растерянно сказала Ирина.
— Идите, — скривилась Седдерсву. — Она сказала, чтоб вы пришли…
Ирина пожала плечами. Она давно обратила внимание — сотрудники Центра часто за глаза называли свое начальство — Она. Вот так, без прозвищ и дополнительных определений, — Она, и все. И это было нечто большее, чем, допустим, скрытое недовольство, боязнь подвернуться под горячую руку или тихая змеиная ненависть, частенько испытываемая подчиненными в адрес шефа-тирана.
Раласву Ди-Тонкэ здесь уважали.
По-настоящему.
Несмотря на поздний час — глубокую ночь, если на то пошло, — Раласву Ди-Тонкэ выглядела свеженькой как огурчик. "Когда она вообще спит?!" — ошалело подумала Ирина, вспоминая утренний скандал. — "Поднявшись в такую рань и засидевшись допоздна, человек непременно должен устать, а она…" Сама Ирина с трудом боролась с одолевавшей ее мелкой зевотой, хотя спать и не хотелось в общем-то. Не хватало еще зазеваться в кабинете у заведующей — в самом прямом смысле.
— Как вы понимаете, — сказала сэлиданум, жестом приглашая устроиться на подушке (за неимением нормальных кресел!) — Должность старшего смены сейчас вакантна. И я назначаю на эту должность вас.
— Что? — Ирина не поверила своим ушам.
Сэлиданум молча смотрела на нее.
— Вы полагаете, я справлюсь? — удивленно спросила Ирина, осознав, что это предложение — не шутка и не дурной розыгрыш. — Но я же еще так мало у вас работаю! Я же совсем ничего не умею и не знаю!
— Научитесь. Вам помогут.
— А…
— Седдерсву будет работать не под вашим началом, если вас волнует именно это.
— Но я ведь и вправду могу не справиться! — воскликнула Ирина.
— Не справитесь — найду вам замену, — неприятным голосом заявила сэлиданум. — Завтра у вас выходной, послезавтра приступите к работе в новой должности. Все. Свободны.
"Ну и петрушка", — думала Ирина по дороге к своей группе. — "Вот уж чего не ожидала…"
Седдерсву на месте уже не было… Ирина прошла в спальню, посмотрела на спящих детей. "Носики-курносики…"- нежно подумала она. Она любила детей. Дети — это, по ее глубокому убеждению, было то единственное, ради чего и стоило жить на этом свете… "Как там мой Игорек?" — в который раз с тоской подумала она. — "Скорее бы уже эти галактические приключения заканчивались! Хочу домой…"
Утром она вновь отправилась в магазин музыкальных инструментов — развеяться. А потом уже вернуться в Центр и начать разбираться с проблемами на новой должности…
Синекурая Лютай Рах-Нпори ждала ее. Ирина сразу почувствовала это — всегда ведь видно, когда тебя ждут с радостью, а когда — с неприязнью. Улыбка хозяйки лучилась радостью.
— Сыграйте мне вчерашнюю мелодию, — попросила она.
— Какую? — с готовностью спросила Ирина, привычным движением касась клавиш.
— А вот эту, — Лютай негромко напела.
"Синий закат", песня Фарго… Ирина неуверенно начала — она не помнила толком, как сыграла ее вчера, а потому постаралась вспомнить тот закат снова…
Синие краски уходящего дня, и великолепный голос Фарго… Услышав хоть раз этот голос, уже его не забудешь никогда. Ирина не сразу поняла, что было не так в ее грезе. А потом замерла: голос! Голос звучал снова, почти так же, как тогда…
— Вы! — задохнулась Ирина от изумления.