— Вообще-то, как думаешь, я могу поехать с тобой сейчас? — спрашиваю я Доун.
— Конечно, почему нет. Я думаю, Джелла и Серенити тоже поедут со мной.
— Прекрасно, — говорю я ей. Хотя я не поклонница сплетен, они все еще друзья с Доун, поэтому я должна смириться с этим. Я знаю, что они терпеть меня не могут, и это нормально. Не хочу оставаться здесь навсегда и однажды я уйду и никогда не вернусь.
Мама подходит ко мне и тянет меня за руку, притягивая к себе. Она обнимает меня, но я не делаю того же.
— Ты сделала это, милая, — она восторженна.
Еще одна вещь, к которой я не привыкла. Это было давно, когда я чувствовала какое-либо внимание от моей матери, я могу вспомнить, что это было на мой десятый день рождения, когда бабушка подарила мне сто долларов и мама спросила, может ли она оплатить ими счет за электричество. Когда я согласилась, она прижала меня к себе на несколько секунд, но я не помню больше других форм проявления благодарности.
Брюс треплет рукой мои светлые волосы, при этом тянет их прежде, чем его рука опускается. Я могу почувствовать тысячу шевелящихся червей у себя под кожей от его прикосновения.
— Хорошая работа, — говорит он мне.
Но его голос ни о чем не говорит. Ему не нравится тот факт, что я закончила обучение и скоро уеду. Он, кажется, привык ко мне и не может избавиться от этого.
Я никогда не понимала, как моя мать и я можем быть настолько похожи, за исключением того, что она становится все старше и все больше препаратов принимает, и все более изможденной выглядит. Ее когда-то ослепительные локоны, теперь сухи и безжизненны, лицо стянуто, у нее есть морщины вокруг серых глаз, и я знаю, что она весит под сто фунтов, в то время как мое тело имеет изгибы во всех нужных местах и моя кожа светится, хотя я никогда не появляюсь на солнце.
— Мы собираемся уходить, — вставляет Доун. Я благодарна ей за то, что она прервала это. Я готова была уйти даже прежде, чем они появились.
Брюс скрывает свой разочарованный взгляд, но молчит, не спорит.
Мама просто улыбается, показывая след от красной губной помады на своих передних зубах.
— Хорошо, ты будешь дома сегодня ночью?
— Вероятно, что нет, — отвечаю я ей.
Брюса это не удивляет. Но он хочет контролировать:
— Тогда я жду тебя дома утром. У нас есть домашние дела, которые нужно выполнить.
— Я буду, — говорю маме, не глядя в его сторону.
Она проводит рукой по моему подбородку, глядя на меня глазами, которые не могут сфокусироваться, еще больше улыбаясь.
— Увидимся завтра. Повеселись этой ночью, милая.
Улыбнувшись сжатыми губами, я поворачиваюсь к Доун и мы уходим от запаха сигарет и виски. Отойдя на тридцать шагов, я преувеличенно вздыхаю.
— Ты в порядке? — спрашивает Доун, не глядя на меня.
Улыбка все ещё на ее лице, когда она машет нашим одноклассникам, проходящим мимо. Она всегда была очень популярна с тех пор как переехала в этот город, вероятно, потому что она была дружелюбна абсолютно со всеми. Я никогда не понимала, почему она хочет быть другом такой как я.
Мы из одной компании, но у меня нет больше таких близких друзей как Доун. Я общалась с другими ребятами, в основном, если у нас были одни и те же классы, но мы никогда не были приятелями вне этого. Это, кажется, сделало меня популярнее, но я знаю, что не нравилась другим, особенно девушкам. Я не такая как все – я отдаленная и тихая, и я абсолютно ненавижу сплетни. Несмотря на то, что в компании я была в отношениях на протяжении многих лет. Моим последним длительным прикрытием был Кайлер Портер.
Я абсолютно ненавижу его.
Вытирая свои влажные ладони о края мантии, говорю ей, что я в порядке. Я знаю, она не верит мне, но я всегда так отвечаю, а Доун более не настаивает. Я тайно знаю, что она хочет открыть меня, но я не могу. Она знает, что у меня есть тайны. Если бы мне нужно было предполагать что-нибудь, я бы сказала, что все ее догадки неверны.
Джелла, визжа, бросается обнимать Доун, когда та подходит к ней:
— Не могу поверить, что мы официально окончили эту адскую дыру!
— Правда?! — Доун отвечает взволнованно.
Джелла поглядывает на меня, ее зеленые глаза полны волнения. В этот раз она улыбается мне и выдыхает через нос.
— Я готова побиться об заклад, вы взволнованы!
— Ага, — говорю я ей. — Очень взволнованы.
Конечно, мой голос звучал никак, но я была рада и этому – по крайней мере, я пыталась поддерживать беседу.