К горлу подступили предательские слезы.
Она была счастлива видеть его здоровым, но совершенно не готовилась к тому, что он мог обо всем забыть, подсознательно надеясь на чудо.
― Знаете, я тоже жду одну девушку, ― вдруг ни с того ни с сего начал Фенрис.
― Д-девушку? ― Хоук удивленно обернулась в его сторону.
― Ага. Впервые вышел прогуляться и почему-то решил, что она здесь. Глупое ощущение, но я будто чувствую, что она рядом.
― Быть может и правда так? ― робко заметила Хоук.
― У меня амнезия. Врачи говорят, что я начну вспоминать, если окажусь в привычной для себя среде, но… ― он вдруг тихо рассмеялся. ― Вы не смотрите новости?
Хоук помотала головой.
― И правильно делаете, ― Фенрис улыбнулся уголком губ. ― Я просто… Одним словом, у меня нет возможности вернутся в привычную среду… Но, все время, пока я был здесь, я знал, что я должен помнить какую-то девушку.
― Кто она?
― Я думаю – очень важный для меня человек.
Хоук напряглась, боль в сросшейся лодыжке отстрелила в бедро. Она поморщилась.
― А что с вашей ногой? ― поинтересовался Фенрис.
― Сломала… Но уже все срослось. Иногда болит.
― А в меня дважды стреляли. Но, благодаря одному препарату я стал… чем-то вроде феномена. Врачи теперь не скоро отпустят… Да и идти мне вроде как некуда.
― У вас нет дома?
Парень помотал головой.
― Иногда приходит друг, он служит священником в одном соборе неподалеку. ― Фенрис спохватился и взялся за черный пакет. ― Знаете, я же ходил в кафетерий! Глупо, наверное, ждать эту девушку, я ведь толком даже не знаю, где она.
― Что же вы купили? ― поинтересовалась Хоук.
― Я… не сочтите меня идиотом. Я помню, что она любила вот это, ― Фенрис извлек из пакета два бумажных стакана с широкими черными трубочками. ― Мариан, что с вами?
Хоук поняла, что плачет. Ей захотелось броситься к нему на шею, но она сдержалась.
Достала из сумочки платок, промокнула глаза.
― Простите, это нервное. Я тоже очень люблю шоколадный коктейль. С удовольствием угощусь, ― она приняла из его рук напиток.
― Мариан, а вы случайно не журналист? ― спросил вдруг Фенрис, прищурившись.
― А почему вы спрашиваете? ― Хоук отпила холодный коктейль.
― Просто… пришло в голову.
― Я работала в издательстве, в журнале для женщин за сорок. Писала статьи о здоровых детишках и о том, как удержать возле себя мужа.
― Скукотища, должно быть, ― Фенрис усмехнулся.
― Действительно, ― согласилась Хоук и вдруг рассмеялась.
Парень отпил немного из стаканчика. Мимо них прошла какая-то пожилая пара.
― Как вы думаете, я смогу её вспомнить? ― спросил он.
― Обязательно, ― тут же ответила Хоук.
― Худшие дни моей жизни, все те, что я провел здесь. Это так странно, ничего не помнить, ― он почесал переносицу и откинул со лба прядь отросших волос.
― Если сегодня худший день, ― начала Хоук.
― Завтра будет лучший? ― удивлено закончил за нее Фенрис. ― Откуда вы знаете эту поговорку?
Хоук улыбнулась. Фенрис посмотрел на нее и нахмурился.
― Что?
― Мариан, вы мне кого-то напоминаете, ― серьезно заметил он.
― Знаешь, что лучше всего? ― девушка не заметила, что обратилась к нему на «ты».
― Что? ― Фенрис тоже не обратил внимания. Он выглядел задумчивым.
― Музыка! ― радостно изрекла Мариан. ― Вот! ― она порылась в сумке и извлекла на свет собственный плеер. ― Послушаем?
Они сидели на скамеечке, допивали коктейль и слушали песни. Хоук ставила их одну за другой намеренно, все те, что Фенрис когда-то отправлял ей. Она помнила наизусть каждое слово, губы тихонько шевелились, нога притоптывала в такт мелодии.
Провод наушников был коротким, им пришлось сесть ближе, теперь их плечи касались друг друга.
― Я знаю эту! ― вдруг воскликнул Фенрис.
Мариан вздрогнула и улыбнулась.
― Погоди, как же… там… ― парень попытался напеть пару строк. Вышло не очень похоже, и Хоук рассмеялась. ― Да, певец из меня неважный, ― смутившись, заметил Фенрис. ― Я слышал её в машине, но не помню, куда при этом ехал. И, кажется, я не умею водить…
Они помолчали какое-то время. Песня подошла к концу, плейлист закончился, и Мариан вытащила наушник из уха.
Ей хотелось узнать у него столь многое, но она молчала. Просто сидеть рядом, чувствуя его тепло; в этом было наивысшее счастье, и Хоук не хотела ничего другого.
Фенрис обернулся в её сторону, его взгляд вдруг сделался таким пристальным, что Мариан даже слегка оторопела.
― Это были мы.
― Ч-что?
― В машине, ― быстро заговорил он. ― Это были мы.
С куста, шумно чирикая, сорвалась стая воробьев. В груди Хоук похолодело, она выронила из рук стаканчик с коктейлем, и тот с шумом покатился по дорожке.
― Это были мы…
Комментарий к Эпилог
https://soundcloud.com/laurahahnvocals/pretender-cover
Эта песня стала своеобразным официальным саундреком этого фанфика.
А еще… бывает такое, что целая работа пишется из-за одной лишь последней строчки.
И cпасибо тем, кто был рядом и переживал. Это писалось в сложный для меня период, очень приятно было видеть ваши отклики.
Люблю вас, котята! Всем лириума за мой счет!
<3
========== SPECIAL - I - ==========
Комментарий к SPECIAL - I -
Дорогие читатели! Несколько предупреждений:
1. Следующие части не обязательны к прочтению, если вас устроила предыдущая концовка истории (Это только для тех, кому зашло и хочется ещё).
2. Далее не будет описания размеренной и счастливой жизни двух главных героев (Жизнь то конечно будет, но вот какая…? (потому что автор так рассудил)).
3. Я опять хотел немножко, а получается до хрена (Вы просили частями, выдаю частями!).
Ну и … энджой ридинг!
Keep you in the dark
You know they all pretend
Keep you in the dark
And so it all began
Самое жуткое, что может случиться — разлад с собственной головой. Непорядок в мыслях, отсутствие логики в воспоминаниях.
Ты как расстроенный музыкальный инструмент, хочешь играть мелодию, а выходит не то.
Фенрис оторвал ручку от бумаги и отложил её в сторону. Затем выдрал тетрадный лист, смял его и с размаху бросил в корзину для бумаг.
Зачем врач велел ему вести дневник? Неужели он надеялся, что, заставляя складывать слова в строчки текста, он чем-то облегчит его нынешнее состояние?
Фенрис ненавидел это место каждой клеточкой своего тела.
Один день здесь ничем не отличался от другого. Исправно водили на анализы, а с тех пор, как зажили швы, стали устраивать допросы. Полицейских было много. Но когда спрашивали о чем-нибудь определенном, никто не объяснял всей картины, и как бы Фенрис не пытался разузнать, беседы заканчивались едва люди в форме понимали, что он ничего не может вспомнить.