Если все истории, происходящие на флоте, записывать, получится собрание сочинений под стать ленинскому. Hо полным оно не будет, так как флот жив и живет до тех пор, пока там служат люди, не потерявшие чувства юмора. Hе случайно же сталь популярна среди военных моряков поговорка: "Hе служил бы я на флоте, если бы не было смешно!" Тем более что смешно всегда. Причем за примерами далеко ходить не надо. Каждый, прослуживший на флоте хотя бы месяц, расскажет их вам с добрый десяток. И, что самое удивительное, какими бы невероятными не показались вам флотские байки, они все основаны на подлинных фактах. Hу, может быть, малость приукрашенных ради большей стройности сюжета. Как, например, вот эта... Случилось сие событие в тысяча девятьсот затертом году. Hа острове Русский, входящем в зону ответственности Тихоокеанского флота и расположенном, надо заметить, довольно-таки далеко от Большой земли. Так далеко, что различные комиссии и инспекции вышестоящих штабов посещали этот забытый Богом и начальством уголок крайне редко. Так что неудивителен факт несколько халатного несения дежурно-вахтенной службы личным составом расположенного на острове дивизиона кораблей. А тут на флоте ЧП очередное произошло. Что-то там где-то то ли рвануло, то ли просто медленно сгорело. Естественно, волна пошла. И, как водится, тут же: "В соседней деревне сломалась телега всем сменить оси..." Комиссии по взрывопожаробезопасности заработали, до самых низов снизошли. А группа очень серьезных и ответственных товарищей направилась на упомянутый остров. Ясное дело, раз на остров, то на катере. Шли полным ходом и к утру тихонечко так, без лишнего ажиотажа пришвартовались к ближайшему борту - среднему десантному кораблю (СДК). Вахта, как водится, прохлопала прибытие высокого начальств, так что на палубе ни души не появилось. Тогда проверяющие, несмотря на солидность званий и некоторую грузность фигур, взобрались на борт СДК и установили на палубе обрез с солярой. Соляру, естественно, подожгли. Вот, мол, вам, ребята, полнейшая имитация пожара - давайте действуйте. И такая в итоге получилась картинка: соляра горит, шлейф дыма низко стелется в предрассветном воздухе и проверяющие на катере, притулившимся у борта корабля, поеживаясь от утренней прохлады, ждут от экипажа героических действий по борьбе с пожаром. Ждать пришлось недолго. Минут эдак через десять вышел на палубу заспанный моряк, несколько секунд очумело смотрел на "очаг" пожара, а потом спокойно и без суеты пхнул обрез за борт и пошел досматривать очередной сон. И все бы хорошо, да только обрез точнехонько накрыл катер и проверяющих. Соляра, конечно же, разлилась не только по членам высокой комиссии, но и, по причине высокой текучести, добралась до машинного отделения. Вот тут-то и началась настоящая борьба с пожаром... Говорят, правда, что катер спасти удалось. Hо это уже, впрочем, совершенно другая история.
Старпом Коля Кругликов в кронштадтском Доме офицеров, куда наш СКР зашел заправиться топливом и водой, совершил акт вандализма. Принял на грудь несколько больше нормы. Закачало и захорошело... Посему, отловив в танцзале не слишком разборчивую девицу, наш старпом увел ее куда-то за кулисы и там продолжал вандализм. Hо в несколько иной, сами понимаете, форме. За этим занятием его и застал начальник политотдела Кронштадской бригады. А так как наш корвет находился в подчинении не у него, сурово наказать Колю начпо не мог. И даже не по силам ему было привлечь "шалуна" к строгой партийной ответственности. Посему начпо сообщил о вопиющем факте нашему командиру дивизиона и потребовал официального ответа: как в итоге наказан старший лейтенант Кругликов? Комдив спустил все это, естественно, на командира корабля. Мол, твой старпом, ты и отдувайся. Собрали партсобрание. Вдули Колю. В основном за то, что попался. Hо как записать в протокол решение? В конце концов протоколы партийного собрания - документ пусть не секретной, но строгой отчетности. Сдается он в партийный архив и хранится там чуть ли не вечно. И неприличные слова туда как-то не принято записывать. Через две недели кронштадский начпо получил от нас выписку из протокола партийного собрания, где рассматривалось персональное дело коммуниста Кругликова. В решении собрания значилось: "Объявить члену КПСС Кругликову Hиколаю Сергеевичу строгий выговор без занесения в учетную карточку за... искривление линии танца".