— Хорошо! Так держать! — крикнул телефонист, передавая слова командира дивизии.
Цепи пехотинцев приподнялись. Перебежка. Капитан перенес огонь на сто метров вперед. Пехота, прикрытая огневым валом, ринулась в проходы в проволочном заграждении. Между теми же ориентирами, трубой и колокольней, на переднем крае немцев бушевал огонь наших артполков и минометного дивизиона. Напряженный момент наступил. От него зависел исход операции. Будут контратаковать немцы или нет?..
На левом фланге, где вражеский артогонь был слабее, наша пехота короткими перебежками тоже стала продвигаться вперед. Но главное — правый фланг, где действовали два наших батальона.
Здесь бойцы в нескольких местах уже прошли проволочные заграждения и залегли по краю лесных насаждений. Это крайняя граница, помеченная на картах командиров частей. Дальше, по открытой местности, наступать на долговременную оборону немцев бессмысленно. Не только двумя батальонами, но и двумя полками. Такой задачи командование дивизии и не ставило. Если немцы в ближайшие минуты не начнут контратаки, бой придется свернуть.
Не прекращая огня по рубежу в ста пятидесяти метрах от залегшей пехоты, капитан ждал команды Седьмого. Напряженно, до рези в глазах, вглядывался в передний край противника: не покажутся ли вражеские танки?
— Перенести огонь на двести метров вперед! — крикнул телефонист.
Капитан не поверил, схватил телефонную трубку. Да, говорил командир дивизии. Да, он подтверждал приказ.
Капитан увеличил прицел на четыре деления, подал команду на огневую. Глядя в бинокль на послушно переместившийся вперед огневой вал, капитан думал: «Что это, последняя попытка? Или… нет, полковник увлечься не может…»
В тот момент, когда пехота поднялась за огневым валом, показались долгожданные вражеские танки. Они на полной скорости вымахнули из леса, ближе к левому флангу. Танки, свернув с лесной дороги, двумя потоками растекались вправо и влево, на ходу выстраивались в боевой порядок. Наконец-то!
Капитан прикрыл огневым валом отход пехотинцев до того места, где они окопались в первый раз перед проволочными заграждениями. Там уже были ячейки в полный профиль. Противотанковые ружья, гранаты, ручные пулеметы. На основных позициях, замаскированная, ждала полковая артиллерия. Бой принимал нужное нам направление.
Артполки ударили по танкам. Дивизион Костромина — тоже. Танки уперлись в стену шквального огня на заранее пристрелянных рубежах и, не дойдя до огневых позиций дивизиона, повернули обратно. Вражеские автоматчики, далеко отстав от своих танков, залегли и стали окапываться. После налета нашей авиации, бомбившей огневые точки противника, наступило затишье, но через час вновь появились вражеские танки. Теперь их было больше. Одновременно немцы открыли ураганный огонь по нашим наблюдательным пунктам и огневым позициям. Без предварительной пристрелки на этот раз они били точно, сосредоточенно. На КП капитана вдребезги разлетелась стереотруба. Почти прямым попаданием был убит радист и уничтожена рация. В течение получаса скрежетали и визжали осколки снарядов, содрогалась земля от близких разрывов.
Капитан лежал на дне ровика на склоне высоты, обращенном в тыл. Сюда он вместе с Громовым и телефонистом укрылся в начале обстрела, перебежав по ходу сообщения. Как только вражеский огонь чуть ослабевал, капитан, согнувшись, бежал по траншее на старое место, чтоб хоть урывками вести наблюдение за полем боя. Телефонист еле поспевал переносить свой аппарат.
Выглянув из окопа, капитан увидел, что передние танки уже прошли линию наблюдательных пунктов и устремились на огневые позиции. Схватив телефонную трубку, он приказал первым взводам каждой батареи вести огонь по его команде, а остальным орудиям бить прямой наводкой по танкам, двигавшимся на огневую.
Теперь в распоряжении Костромина было всего лишь шесть орудий. Как и в первый раз, он попытался создать заградительный огонь на пути движения танков, приближавшихся к НП, но снаряды ложились редко. Приземистые немецкие машины, обогнув с флангов высоту, прогрохотали в тыл, туда, где остальные орудия дивизиона уже вели бой с наседавшими на них танками. И хотя огнем шести орудий капитану не удалось задержать продвижение танков, зато автоматчиков, бежавших за своими машинами, он прижал к земле. Отстав от танков, немцы заметались. Одни окапывались, другие перебегали в лощину, где залегли вражеские автоматчики, отставшие от танков после первой неудачной атаки.
Капитан прекратил огонь по пехоте и приказал батарейцам из всех орудий бить по танкам прямой наводкой. Немецкая артиллерия тоже умолкла, считая, видимо, что наши наблюдательные пункты разгромлены ее огнем и прорвавшимися танками, а может, опасалась поразить свои машины.