Аммоиитный склад находился в небольшом дощатом сарайчике недалеко от здания главного подъема. По стенам сарая висели куски бикфордова шнура с капсюлями (тогда применяли еще огневое паление), а аммонит был повсюду на полу — в ящиках и просто в кучках. В середине сарайчика была установлена железная печурка, которую в холодное время Топили... аммонитом, да еще так старательно, что печка бывала вся красная.
Аммоиитный склад никогда не закрывался на замок, даже если все запальщики уходили в шахту. Раздатчиков взрывчатых веществ тогда еще и в помине не было. При современных больших строгостях с выдачей и учетом взрывчатых материалов сейчас трудно поверить, что в этом примитивном и неохраняемом складе все обходилось без «ЧП».
В нашу смену первое время горным мастером был Волченков, Если случалось, что в стволе забурится скип, то Волченков тут же собирал нас всех: бурильщиков, крепильщиков, опрокидчиков и даже дежурного электрослесаря. Он не отпускал никого до тех пор, пока мы не поставим скип на рельсы. И все это время, пока мы разбуриваем скип, Волченков вместе с нами лазил вокруг забурившегося скипа, помогал нам в работе.
Однажды мы разбуривали скип в метрах двадцати пяти от низа. Неожиданно оступился и сорвался вниз слесарь Воль-перт. Угол падения ствола был порядка 70 градусов. Мы скорей полезли вниз, в зумпф. Вольперт упал на мелкий сырой уголь, и это его спасло от переломов и сильных ушибов. Когда мы его подняли наверх и стали спрашивать, где и что у неро болит, то Вольперт неожиданно для нас забормотал: «А часы мои, мои часы?» — и при этом рукой стал искать в кармане на груди свои часы. Они были завернуты в тряпицу и продолжали тикать. А мы не знали, как себя вести: всем было и грустно, и смешно из-за того, что человек больше думал о своих часах, нежели о своем здоровье. Справедливости ради я должен сказать, что в те годы часы были большой редкостью. Даже золото в те военные годы так не ценилось, как часы.
После Волченкова горным мастером в нашей смене стал
Кокдрашев — человек и добрый, и требовательный. И при Кондрашеве наша смена продолжала оставаться одной из лучших на шахте. Стране нужен был уголь, и мы старались добывать его как можно больше. Из месяца в месяц мы наращивали добычу угля, и проектная мощность шахты была освоена раньше, чем планировалось.
В марте 1944 года меня и некоторых моих товарищей по работе отозвали с шахты № 62 обратно в УНШ. Я опять стал работать проходчиком, по уже на строившейся тогда шахте № 68. Это была первая пусковая шахта на западной стороне гремячинской синклинали.
В отличие от всех шести предыдущих, шахта № 68 была вскрыта не наклонным, а вертикальным стволом. К весне 1944 года его проходка была закончена, и многие бригады шахтостроителей приступили к проходке различных горизонтальных горных выработок на этой шахте.
Исторические победы наших войск на фронте вызвали высокий трудовой порыв у всех тружеников тыла, в том числе и у гремячипекпх шахтостроителей. Большинство бригад трудились самоотверженно, .высокопроизводительно и с большим энтузиазмом. /
Здесь я хочу отметить большую агитационную и / пропагандисткую работу, которую в этот предпусковой период проводило руководство УНШ и особенно парторг ЦК Виктор Алексеевич Беляков. Он часто бывал в шахте, встречался в забоях с членами многих проходческих бригад. I
В предпусковой для шахты № 68 период были использованы разнообразные формы моральных стимулов. Чуть ли не ежедневно вывешивались листки-молнии, извещавшие об отличной работе такой-то бригады в таком-то забое. На копре над местом посадки людей в клеть долго висел большой и броский плакат: «На перевыполнение плана снова и снова идут передовые бригады Обороки и Душакова!».
Но, пожалуй, еще большую радость и вдохновение мы ощутили 3 июня 1944 года, когда в Гремячинск пришла телеграмма от Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина, в которой он поздравил шахтостроителей со сдачей в эксплуатацию шести гремячинскнх шахт.
Через три дня, 6 июня, США и Англия начали высадку своих войск на севере Франции. Чересчур долго тянули наши союзники с открытием второго фронта. Терпеливо ждали этого события советские люди. Почти два тяжелых года ждали мы и надеялись на помощь, но к этому времени уже, как говорится, перегорели. Советские войска победоносно громили фашистские полчища за пределами наших западных границ. Народы Восточной Европы рукоплескали советским воинам — освободителям.