И на это хищник не обратил должного внимания. Волк! Опасение за возможных преследователей и за то, что девушка вновь исчезнет из его жизни каким-то странным образом, да еще и с каким-нибудь охотником, не важно молодым или старым, не давало ему покоя. Мысли об охотниках вообще вызывали у него бурю эмоций. Все больше распалялся огонь ненависти на этих двуногих, пахнущих мертвым дымом и гуляющих по лесу с этими штуками, способными убить крепкого матерого волка с одного хлопка. Теперь они зашли слишком далеко. Они посмели причинить боль ей! Негодуя, хищник лишь крепко сжимал зубы, представляя как еще расквитается за такое святотат….
Бах!!!
Ух…
Что это было?!
Никаких хлопков. Никакого дыма.
И все же… Как больно!
Мир в одночасье перевернулся. Буквально или же в действительности. Бабочек счастья, радостно порхавших в животе, растоптало набежавшее стадо бешеных оленей. Может его и правда боднул какой-нибудь олень? По ощущениям очень похоже. Помнится был как-то с ним случай, когда он еще сопливым волком попробовал в одиночку завалить взрослого сохатого. Но то было тогда, а сейчас в глазах рябило от непонятной и внезапной боли. Ох-ох-ох.
- Агата!!! – лишь прошипел ничего не понявший поначалу Волк, проверяя на месте ли девушка. Красная шапочка наконец-то перестала сопротивляться и дрыгаться, послушно улегшись у него на руках. В последнюю секунду ему чудом удалось спасти хотя бы ее от столь неласкового падения на землю. Видимо преследователи все же настигли его, а может то была какая-нибудь ловушка, которую он не заметил, пребывая в сладкой задумчивой неге.
Превозмогая боль, навострив уши, принюхавшись, хищник посмотрел по сторонам, приготовившись к смертельной схватке с заклятым врагом, но… столь внезапно поэзия ночной романтики сменилась прозой бытия.
Как оказалось, путешествовать по родному лесу на своих двоих очень не привычно, особенно если ты привык делать это на своих четверых. Как ни странно, но жизнь смотрится совсем иначе. Одно дело – идти рядом с Агатой, поглядывая на нее сверху вниз с высоты своего человеческого роста, другое – исполнять обязанность волка, когда рост ( выше чем у всяких там Хюбертов) не так уж и важен.
Будучи на чеку, выглядывая возможную погоню, неся на плече Красную шапочку, тащить которую необходимо было в миллионы раз бережней, Волк попросту забыл. Он стал выше. Перегородившее дорогу бревно, выскочившее внезапно из мрака, словно заждавшийся соучастник преступления и стало причиной его падения во тьму.
- Гр-р-р… – прорычал с досады волк.
И откуда только взялось это упавшее дерево! Нет. Оно лежало здесь уже третий год – тогда дровосеки в первый и в последний раз в своей жизни зашли в лес так далеко, но почему он не смог как обычно пройти под ним? Хорошо, что он успел прижать к себе Агату покрепче, умышленно или нечаянно! Хищник перевел дыхание. Теперь сумасшедшая погоня прекратилась, и Волк огляделся, лишнюю секунду задержав свой взгляд на пойманной волчице. Теперь он мог себе это позволить.
Боясь потревожить столь умиротворенную минуту, могучие исполины – носители венценосных зеленых крон замерли, встав возле своего некоронованного повелителя по стойке смирно. Огибая их заматеревшие стволы, к двум странникам сквозь ночную мглу леса неуверенно пробирался лунный свет. Каким чудом его тихим нежным лучам удавалось пройти сквозь грозную защиту набравших силу листьев никто не знал, да и не задумывался. Сейчас хозяин леса, убедившийся в том, что никаких преследователей не было и нет, просто смотрел на Агату.
Она спала, как ему казалось. Столь тихо и кротко. Ее почти белое лицо, на которое волнами спадали освободившиеся от шапки волосы, светилось в темноте. От темных локонов веяло тем странным ароматом, который так дурманил Волка. Пышные ресницы девушки едва подрагивали. На них виднелись крохотные капли слез, в которых печально сверкали блики луны, и завороженный хищник вновь вознегодовал, решив, что более никто и никогда не причинит ей боли.
- Ты в безопасности. – в тишине леса раздались гордые уверенные слова. Волк вытащил кляп изо рта девушки, переложив Красную шапочку поудобнее. – Агата, ты в безопасности. Теб-бя больше никто не тронет.
Заявил хищник, погладив девушку тыльной стороной ладони по лицу. Он вновь назвал ее по имени, словно произнес какое-то заклинание, призванное спасти Агату от каких-то чар, однако человеческая самка упорно не подавала никаких признаков жизни.
- Агата… Агата! – он очень ласково потряс ее, пытаясь привести в чувство, но все было тщетно. – Агата!
Она ведь не могла умереть? В ужасе от этой мысли Волк осмотрелся. Крови нигде не было, а значит никаких глубоких ран, угрожавших жизни девушки тоже. Хищник прильнул к груди девицы, пытаясь услышать как где-то глубоко бьется ее сердце.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук… Медленно и спокойно пульсировал ритм ее жизни, убаюкивая хозяина леса своей нежной мелодией. Вечность бы он слушал, прижимая Агату крепко к себе. Она оказалась такой мягкой, хрупкой, и он вновь провалился в какое-то опьяняющее чувство слепого счастья. Все замерло вокруг, повинуясь его желанию. Даже листья не тревожили возникшую тишину шелестом. Лишь одинокая луна ласково дарила свой свет, заставляя маленькие беленькие цветочки, произраставшие неподалеку, вспыхивать в ночи еле видимыми огоньками.
Волк вновь посмотрел на лицо девушки. Неужели она и вправду была теперь рядом с ним? От осознания этого рассудок хищника медленно утекал в небытие, и хоть он противился навязчивому голосу своего желания, твердившему о совсем непонятных ему вещах, хищник пал. Сейчас ему как никогда захотелось просто прикоснуться к ней, к ее лицу и рукам. Прикоснуться к ней как-то по-особенному, тем более пока она не видит. Всего лишь…
Он просто коснется ее губ пока она спит…
Она даже ничего не узнает, и влекомый желанием Волк склонился над своей добычей.
- Нет! Ты смотри! – заговорили кусты слева от волка. – Вот оно значит до чего дошло! А-ну. Серый… Шаг назад, иначе я за себя не ручаюсь.
И без того обнаглевшие кусты запустили в хищника непонятным предметом. Судя по запаху – веничком из трав, что попал раструбом прямо в лицо юноши, неприятно кольнув щеки. Желтые глаза вспыхнули от недовольства. Вот и новое обстоятельство, появившееся для того, чтобы вновь разлучить его и Агату. То бревно, то говорящие кусты. Что это? Лес бунтует против своего правителя?
- Ты! Что ты делаешь с моей внучкой, а? Зверюга. Все-таки ее съесть решил или еще чего?! Агата! Агата!
- Никто ее не съест! Иди своей дорогой, стар-рая карга.
- Старая? Ах, старая?! – вознегодовала выплывшая из кустов родственница девушки, вооружившись какой-то палкой. Потыкав ею в сторону юноши, женщина договорила. – Старая, да удалая!
- Р-р-р…
- Порычи мне еще тут! Что ты с ней сделал?
- Ничего! Она спит.
- Со связанными руками? – вскинула женщина руки к небу, а затем уверенно шагнула к своей преемнице, и прежде, чем Волк сумел что-либо возразить, дотронулась до Агаты. Ее лицо подозрительно нахмурилось, заставив хищника забыть, что перед ним лесная ведьма – его до омерзения неприятная знакомая. – Так….
- Что… Что с-с ней. Все в пор-р-рядке?
- Ничего. Неси ее ко мне. – Волк возмутился подобной наглости, ведь это шло вразрез его желаниям, однако прежде чем он успел что-либо возразить, пал жертвой шантажа. – И не надо мне глазки строить. Или ко мне, или я ей все расскажу! И я говорю не про радостную встречу с деревом, над которой воронье еще посмеется. Хм-хм-хм.
Волк вновь что-то прорычал, как обычно недовольно, и хоть под спадавшими на лоб серыми волосами не было видно, покраснел. Наверное, Агата бы разозлилась на услышанную правду, а ему этого никак не хотелось. Сердито посмотрев на женщину, что задрав голову к верху и подоткнув бок кулачком, ожидала лишь его ответа, хозяин леса поднялся на ноги вместе со своей человеческой самкой.