Сколько усилий стоило немного повернуться, чтобы изготовиться для броска! Обмотав бечевку вокруг руки, Игорь поднял над головой рюкзак, с силой швырнул его, чувствуя, что погружается еще больше.
Только на третий раз рюкзак удалось зашвырнуть за куст. Теперь весь вопрос, выдержат ли его ветки? Игорь обеими руками вцепился в бечевку и потянул ее на себя. Куст выдержал. Но это не было спасением, и Игорь сумел только задержать погружение. Сколько он ни тянулся каждым мускулом тела, выбраться не удавалось. И опять слепое отчаяние овладело Игорем. Скоро его покинут последние силы и тогда… Он попытался снова крикнуть, но из горла вырвались лишь какие-то хрипы. Чувство нестерпимой жалости к себе охватило его, и слезы неудержимо покатились из глаз. А от мысли, что и плачет-то он последний раз в жизни, в глазах совсем потемнело. И Игорь уже не видел, как совсем рядом прыгали с кочки на кочку Павлик и Муха, которые все-таки услышали его крик и бросились на помощь.
Потрясение оказалось слишком сильным. Когда ребята с огромным трудом вытянули Игоря из обиженно чавкающего болота, он был без сознания.
Очнулся он только в дядиной избе.
Следы болотной грязи смылись быстро. А вот то, что было на душе, не проходило. Скверно, очень скверно чувствовал он себя. Ведь ребята, с таким риском спасшие его от гибели, так ничего и не подозревают. Они не знают даже, что цилиндр пропал. Услышав далекий крик Игоря, Павлик и Муха бросили все вещи и помчались к нему. А завтра они вернутся на городище — и тогда…
Игорь не выдержал. Несмотря на предостерегающую воркотню тети Нади, он пошел к Павлику. Было мучительно стыдно. Нет, он не станет оправдываться. Пусть бьют, пусть ругают — так ему и надо!
Но Павлик и Муха не стали ругаться. Когда Игорь рассказал о ночном открытии, о своем ужасном поступке, они молча переглянулись, разом вздохнули.
— Чудак ты, — горько улыбнулся Павлик. — Да если б ты тогда рассказал нам, что увидел, мы бы сами тебе эту коробку отдали. Ведь скорей все узнали бы, что мы нашли. А ты…
— Ребята… Вы такие… — Игорь даже захлебнулся от волнения. — А я-то… Эх, дурак! Вы из-за меня жизнью рисковали…
И он не выдержал — уткнулся в ладони, и весь стыд, все раскаяние вылились в безудержном плаче.
— Да брось ты, — поморщился Павлик. — Ну что это? Как девчонка… Не все же еще пропало. Ну, найдем мы это место. Слышишь, Игорь? Завтра поедешь в город… расскажешь там, где следует, мы подтвердим, если надо. А потом сюда машины придут — в два счета болото осушат. Не веришь? Точно! Ну, не реви же ты!
И Игорь послушно затих.
— … К сожалению, — продолжал свой рассказ профессор, — не удалось точно установить место, в котором цилиндр погрузился в болото. В тот же день пошел сильный ливень, смывший все следы. А мальчики не могут припомнить — никаких особенных примет не оставили. На болоте таких полянок, сами понимаете, множество…
— Но хоть приблизительно можно определить эго место?
— Да. Хорошо еще, что Игорь недалеко ушел от тропы. Можно предполагать, я бы сказал, даже утверждать, что район поисков не превысит одного гектара.
— Но это же пустяки!
— Да, если речь идет об обычном, скажем, лесе. Но что касается болота… искать что-нибудь в трясине — все равно, что искать, я бы сказал, иголку в стоге сена.
— Простите, профессор, но нам хотелось бы услышать о главном. Что означают картины, которые увидел мальчик внутри цилиндра?
— Да, вы это сказали совершенно верно: о главном! Но прежде чем ответить на вопрос, позвольте, молодые люди, сделать мне небольшую экскурсию в прошлое. Предупреждаю заранее, что сведения эти, возможно, вам известны — в свое время они широко публиковались. Но, смею надеяться, что их полезнее будет услышать и еще раз.
Профессор поудобнее уселся в кресло, привычно поправил галстук, словно выходя на кафедру. От его недавней усталости не осталось и следа. Да разве можно бесстрастно говорить о таких необыкновенных, удивительных вещах!
— Так вот, молодые люди, вы, вероятно, слышали об Атлантиде. Это одна из нерешенных проблем науки, и говорить на эту тему можно многие часы. Я напоминаю вам только самые основные моменты.
… Первое упоминание об Атлантиде встречается в сочинениях философа древней Греции Платона. Диалоги: «Тимей» и «Критий» — так называются эти трактаты. Философ ссылался в них на записи мудреца Солона, получившего сведения от египетских жрецов. Платон писал о неведомом материке Атлантиде, на котором сложилась «великая и грозная держава царей». Он подробно повествовал о государственном строе атлантов, их жизни, об их столице. Этот материк, вернее остров, лежал где-то за Гибралтарским проливом, то есть между Европой и Америкой. Атланты были могучим и воинственным народом, они покорили множество стран. Но в одну бедственную ночь разразились землетрясения и потопы, и остров Атлантида исчез, погрузился в море.