Ясный день в Восточном У нес ароматы лотосов и сладкой ваты.
На подоконнике прыгал воробей и клевал крошки.
Господин Лоу, заложив руки за спину, смотрел в голубое небо и улыбался.
Господин Лоу по виду был похож на злобную высохшую мумию без губ, поэтому от его улыбки воробей чуть не свалился с подоконника. Когда господин Лоу улыбался, появлялось опасение, что он сейчас кого-то сожрет.
Просторная комната была наполнена антикварной мебелью и резными ширмами. В ней присутствовала атмосфера богатства и художественного вкуса.
Господин Лоу любил полумрак, старинную бронзу, погребальные статуэтки, лакированные саркофаги и скелеты. Он ненавидел солнечный свет, детей, собак и вообще все живое. Больше всего он ненавидел Чан ЯньЮаня. Этот стервец безвозвратно испортил ему лучшие годы жизни, с шестидесяти трех до семидесяти двух!
Им двоим не было места под одним небом.
Но сегодня наглый щенок наконец-то у него в руках!
— Хороший сегодня день, — думал господин Лоу.
Он очень ошибался.
Человек не может знать судьбу, так уж устроен мир.
Господин Лоу постоял еще немного и повернулся к двум неблагодарным щенкам, которые старательно кланялись и бубнили "Директор Лоу, мы пришли, здравствуйте, директор Лоу."
Господин Лоу улыбнулся им отеческой улыбкой.
Улыбка испускала месседж "Вам не жить, негодяи."
— И вам не стыдно смотреть мне в глаза? — вопросил господин Лоу.
— Стыдно, стыдно, директор Лоу, мы лучше не будем смотреть вам в глаза, — сказали неблагодарные щенки и потупились.
— Я взрастил вас вот этими руками! — господин Лоу показал свои хищные морщинистые лапки и попытался выжать из высохшего организма слезу незаслуженной обиды.
— А вы опозорили мои седины…
(Чан ЯньЮань, Бай Юйшу:) — … а?
— … и весь Восточный У! Его вы тоже опозорили!
— Осмелюсь уточнить, директор Лоу, — осторожно сказал Чан ЯньЮань. — А как мы опозорили весь Восточный У?
Ничего не ответил ему господин Лоу.
Он только усмехнулся горькой усмешкой, вынул из кармана дистанционный пульт и нажал на кнопку.
Красно-черные расписные панели в стиле эпохи Чжоу разъехались в стороны и открыли плоский LCD-монитор диагональю в полстены.
Узкие глазенки директора Лоу победно сверкнули.
Он нажал на другую кнопку.
На экране появился каталог черепашьих панцирей с гадальными надписями.
— Нет… сейчас… где оно… где эта чертова ссылка?! Чан ЯньЮань, где была ссылка?!
— У вас в почте, господин директор или в вичате? — спросил Чан ЯньЮань, забирая у него пульт.
— В вичате, — буркнул господин Лоу. — Не закрывай, не закрывай, я потом не найду, где смотрел!.. Вот оно! Ага! Тебе конец, Чан ЯньЮань, тебе конец! На этот раз даже твой всемогущий папаша тебя не спасет!.. Сделай "проиграть видео".
— Господин Ло… гм…
Маленький сад опустел,
Царит во дворе тишина.
Только из динамиков иногда доносится жалобный крик "Молодая госпожа, не бейте меня!"
(Чан ЯньЮань, Бай Юйшу:) — …
Звездой эпизода была, несомненно, Бай Юйшу, в своей желто-малиновой яркой юбке, из-под которой торчали красные "конверсы" и отвороты джинсов. Она с воодушевлением трясла и валяла по земле Чан ЯньЮаня, и было уже непонятно, живой он там под ней или уже нет.
Туристы вокруг кивали, улыбались, тянули шеи и снимали шоу на телефоны.
Никому в голову даже не пришло остановить смертоубийство, которое происходило у них на глазах. Все, думали, это аниматоры стараются для их развлечения. В какой-то момент, казалось, у одного человека проснулся здравый смысл — в кадре появилась рука, тянущаяся к Бай Юйшу, которая легла ей на плечо. Бай Юйшу обернулась — и туристы начали активно фотографировать ее раскрасневшееся в потасовке лицо. Все одобрительно засмеялись, рука похлопала по плечу Бай Юйшу и убралась, Бай Юйшу стала бить Чан ЯньЮаня дальше.
Толстый осел низко опустил мохнатую голову и притворялся, что ему стыдно смотреть на то, что творится в парке Восточный У.
(Бай Юйшу, кричит страшным шепотом:) — ЯньЮань, не делай этого!..
Поздно.
Чан ЯньЮань уже по привычке нажал на "похожие видео", и на экран выехала лента предпросмотров, на которых дюжина Бай Юйшу в разных интересных ракурсах прыгала по Чан ЯньЮаню.
Эти туристы с их телефонами.
Надменные, полуприкрытые глаза директора Восточного У, выражающие обычно коварство и презрение к миру ян* (阳间 "ян цзиен", мир живых), медленно расширились, пока не приняли идеальную круглую форму и не стали похожи на старинные медные монеты. С квадратным зрачком посередине.*[1]