Федюшин молчал.
— Я слышал, что вы хотели выписать сюда семью, — продолжал Доронин, — и вдруг сами решили уехать. В чём дело?
— Не для нас эта работа, — нехотя сказал Федюшин.
— То есть как это не для вас? Ведь вы же рыбак, коренной рыбак?
— В том-то и дело, что рыбак, — с обидой в голосе ответил Федюшин, — а только в этих местах рыбаки, видно, не нужны.
— Как это не нужны?
— Да так. Здесь сезонники нужны… А я не сезонник… Я сюда… жить приехал.
— Ну и прекрасно! — подхватил Доронин. — Кто же вам мешает?
— Не для нас эта жизнь, — упрямо сказал Федюшин. — Полгода рыбу ловить, а полгода на берегу копаться? Неподходящее дело. Сопьёшься тут от скуки.
— Но ведь… — растерянно проговорил Доронин. — Это же от природы зависит. Колхозники, например, тоже зимой не сеют и не убирают.
— Колхозники тут ни при чём, — с досадой отмахнулся Федюшин. — Земля зимой не родит, это уж точно природа. А море — всегда море. Рыба в нём и зимой водится.
Доронин задумался. Его нисколько не удивило бы, если бы с просьбой об увольнении к нему явился Весельчаков. Но Федюшин принадлежал к тем людям, на которых всегда можно было положиться. И вдруг…
Федюшин стоял насупившись и ждал ответа.
— Сейчас я не могу принять никакого решения, — сказал наконец Доронин. — Мне нужно посоветоваться с начальником лова.
Федюшин ушёл, а Доронин сидел за столом, подперев голову руками. Внезапно он вспомнил случаи, которым до этого не придавал серьёзного значения: один рыбак напился и затеял драку; другой хотел выписать семью и не выписал. Люди настойчиво просились на шахту; раньше это только радовало Доронина, но теперь он и на это взглянул по-иному. В ушах его прозвучали слова Ныркова: «Скучают рыбаки…»
Он решил немедленно разыскать парторга.
Нырков оказался в судоремонтной мастерской.
— Выйдем, — тихо сказал ему Доронин. — Есть разговор.
Они вышли из мастерской и медленно пошли к сопкам.
— Слушай, Нырков, — взволнованно заговорил Доронин, — что-то мы с тобой не так делаем.
Нырков насторожённо взглянул на директора.
— Помнишь, ты приходил ко мне насчёт того, что скучают люди? — продолжал Доронин.
— Помню.
— На, читай! — Доронин вытащил из кармана только что полученные заявления.
Они шли прямо по целине: тропинку давно занесло. Валенки глубоко уходили в снег.
Нырков долго держал заявления в своих красных, потрескавшихся пальцах.
— Так… — тихо сказал он, возвращая бумаги директору.
— Ты подумай только, что получается! — повысил голос Доронин. — Ведь до сих пор от нас ни один человек не ушёл. Жилья не хватало, флота не было — и то люди не бежали. А теперь такое дело!..
— Что ж ты решил, Андрей Семёнович? — так же тихо спросил Нырков.
— Решать будем вместе — я, ты, все коммунисты комбината. Но мне кажется… Рыбу надо ловить. И зимой ловить, понимаешь?
— Понимаю, — ответил Нырков, и Доронину показалось, что он улыбнулся.
— Помнишь, я тебе тогда посоветовал на культработу нажимать. Неверно это! То есть культработу, конечно, развивать надо, но решает всё-таки другое. Для рыбака главное — это лов, без него он себе места не находит. Мы должны немедленно подумать о зимнем лове, посоветоваться со старыми рыбаками. Это ты возьми на себя. А я завтра поеду в область.
Русанов готовился к заседанию бюро обкома.
Заседание должно было состояться в конце будущей недели, но вот уже несколько дней Русанов отменял все приёмы и запирался в своём кабинете, знакомясь с материалами, подготовленными по его поручению.
Вопрос, который предполагалось обсудить на бюро обкома, формулировался так: «О сочетании хозяйственной работы с партийно-политической».
Во время своей последней поездки в Москву Русанов присутствовал на важном совещании в Центральном Комитете партии. Слушались доклады инспекторов ЦК о партийно-политической работе на местах.
Поздно ночью, возвращаясь к себе в гостиницу, Русанов сосредоточенно обдумывал всё то, что ему пришлось услышать.
Он мысленно повторял слова секретаря Центрального Комитета о том, что политику нельзя отделять от хозяйства и что партийно-политическая работа тесно связана с хозяйственной.
Он продолжал размышлять об этом и на другой день по дороге на аэродром и потом, сидя в самолёте, ночуя в маленьких гостиницах, ожидая вылета.
Чем дольше он думал, тем больше ему казалось, что, критикуя партийно-политическую работу на местах, секретарь ЦК имел в виду и сахалинскую партийную организацию, руководимую им, Русановым.