Теперь, Ольга, несколько слов по существу вашего письма. Вам показался обидным мой вопрос о том, не собираетесь ли вы удрать с Сахалина? А я не раскаиваюсь, что спросил. И очень рад, что вы рассердились. Видите, какой он, Сахалин! Сначала вы его испугались, даже насчёт обратного парохода справки наводили, а теперь… Теперь стали совсем молодчиной!..
Доронина, с которым вы сцепились из-за плохо промытых чанов, я не знаю, но если он так себя ведёт, — значит, бюрократ. Но, с другой стороны, ведь всё кончилось к общему удовольствию. Грозный директор покраснел, как мальчишка, и заговорил извиняющимся тоном… В вашем письме сквозит такая симпатия к этому самому Доронину, что… Впрочем, всё это пустяки!
У нас, кажется, начинается шторм. Из окна видно, как туча брызг взлетает над моим забором. Да и стекла уже влажные. Разбушевался мой сосед, так называемый „Великий“, или „Тихий“, океан…
Простите, Ольга, кончаю письмо — ко мне пришли товарищи с лесозавода. Надеюсь в ближайшее время получить от вас ответ. Теперь уж мы никогда не потеряем друг друга из вида, правда?
Всего, всего вам хорошего.
Ваш Астахов».
Ольга опустила письмо на колени и задумалась. Она ясно представила себе, как Астахов сидит за столом и пишет ей письмо, поглядывая в окно, за которым бушует океан…
«Ему очень трудно, — подумала она. — Живёт на маленьком острове, где все разрушено японцами, все надо восстанавливать… Трудная жизнь. Не то что у меня. Я всё-таки живу в городе. Электричество… Кругом свои люди…»
Ей очень, очень хотелось бы повидаться с Астаховым. Ведь должен же он когда-нибудь приехать на Сахалин. Ну, в обком, скажем…
В тот же вечер к ней пришёл Венцов. Ольга взглянула на него и испугалась: на нём лица не было. Глаза его ввалились, скулы стали заметней. Не раздеваясь, он сел на табуретку.
— Я зашёл к вам по делу, Ольга Александровна, — мрачно сказал Венцов. Голос его звучал глухо. — Дело в том, что я уезжаю на материк.
— То есть как на материк, — не поняла Ольга, — в командировку?
— Нет, совсем, — резко ответил Венцов, — я не могу работать с самодуром.
Ольга никогда не видела Венцова таким возбуждённым.
— Успокойтесь, пожалуйста. И разденьтесь, — сказала она голосом, каким разговаривала с больными в амбулатории.
Она даже помогла ему снять куртку.
— Это чёрт знает что! Князёк какой-то. Самодур. Меня, меня обвинить!..
Ольга почувствовала, что расспрашивать Венцова сейчас бесполезно.
— Я скоро вернусь, — сказала она и вышла из комнаты, чтобы оставить Венцова одного и дать ему время прийти в себя.
Когда она вернулась, он сидел в своей излюбленной позе, положив ногу на ногу и обхватив руками колено.
— Теперь расскажите мне, что произошло, — как можно непринуждённее сказала Ольга.
— Я должен немедленно уехать, — не глядя на Ольгу, повторил Венцов. — Он оскорбил меня.
— Кто вас оскорбил?
— Доронин. Человек, который ничего не смыслит в рыбном деле. Который осенью чуть не утопил людей. Вы сами знаете его по истории с чанами…
— Что же он вам сказал?
— Ему пришла в голову блажь начать зимний лов. Когда я стал доказывать, что это бессмысленно и опасно, он поднял крик. А потом заявил, что я хуже Манилова…
Венцов стал горячо и сбивчиво рассказывать Ольге, в чём состоит суть идеи зимнего лова и насколько она опасна и нерентабельна.
— Короче говоря, я должен уехать. Но он меня не отпустит. Я не прослужил положенного срока. Вы должны помочь мне…
Он замолчал и пристально посмотрел на Ольгу, словно пытаясь угадать, поможет она ему или нет.
— Вы работаете во ВТЭК, — продолжал он, опустив глаза. — Я подам заявление…
Ольга молчала. Ей стало очень стыдно. Она старалась не смотреть на Венцова. Оба они молчали.
— Я знаю, — резко сказал Венцов, — неудобно обращаться к вам с такой просьбой. Но… у меня нет другого выхода.
— Я же не одна в комиссии… — тихо, почти беззвучно проговорила Ольга.
— Чепуха, — убеждённо возразил Венцов, — один врач никогда не пойдёт против другого… Кроме того… Интеллигентные люди всегда поймут друг друга.
— Послушайте, Виктор Фёдорович, — с трудом произнесла Ольга, — вы простите меня, но… это невозможно. С такими просьбами к нам, случалось, приходили плохие люди… симулянты, рвачи, понимаете?…