Точно заворожённые своей победой, рыбаки не чувствовали боли, хватаясь кровоточащими руками за металлические части лебёдки, не ощущали ледяного ветра, забыли о еде.
К полуночи трюм был почти полон.
Ветер стих. В темноте мягко шипели волны. Очень далеко, на чёрном небосклоне, зажглись две одинокие звезды.
Дмитрий стоял в рубке. Во время траления все силы его души были направлены на то, чтобы взять как можно больше рыбы. То он командовал спуск и напряжённо вглядывался в мгновенно исчезавшие в воде зеленоватые кухтели, металлические бобенцы и распорные доски, то старался по ходу сейнера, по звуку мотора угадать, есть ли в трале рыба, то до боли в глазах всматривался в поверхность воды, откуда должен показаться трал.
Теперь всё это было позади. Трюм полон рыбы. Спущен последний трал. Только сейчас Дмитрий заметил, что успокоилось море, затих ветер и далеко на западе зажглись звёзды.
Он подумал о том, что эти самые звезды, может быть, видны сейчас и с берегов его родного, с детства знакомого Чёрного моря…
И несмотря на то что промёрзла и покоробилась одежда, оледенели выбившиеся из-под кубанки волосы, распухли и потрескались от ледяного ветра губы, Дмитрий почувствовал, что у него очень хорошо на душе.
Посмотрев на часы и словно вспомнив о чём-то, он распорядился поднять последний трал.
Когда рыба была выгружена и в трюме совсем не осталось свободного места, Дмитрий приказал всем спуститься в кубрик.
В чисто убранном кубрике между аккуратно застеленными койками топилась железная печка. Один из рыбаков жарил на ней свежую треску. Очутившись в тепле и почувствовав острый запах рыбы, люди поняли, как они замёрзли и проголодались.
Дмитрий спустился в кубрик последним. Он подошёл к шкафчику, где хранился спирт, и разлил его в жестяные кружки:
— Выпьем, ребята! Через пять минут Новый год!
Рыбаки мгновенно оживились.
— Вот ведь какое дело! — удивлённо сказал один из них. — Совсем из головы вон…
— А мы-то в море… — не то с сожалением, не то с гордостью сказал другой.
— Да, мы в море, — повторил Весельчаков, — и всё-таки мы встретим Новый год.
Ему было очень трудно говорить. Каждое движение губ вызывало острую боль. Но ему хотелось говорить, он не мог молчать.
— Сейчас на берегу, — продолжал он, — выпьют и за нас с вами. За тех, кто в море, всегда пьют, это уж точно. Выпьем и мы. За победу нашу, за то, что рыбу взяли!
И рыбаки в торжественном молчании поднесли жестяные кружки к своим обветренным, потрескавшимся губам.
Они встречали Новый год раньше всей Советской страны, первыми слышали его уверенную, победную поступь.
Глава XVIII
На Южном Сахалине наступала весна.
В Татарском проливе по-прежнему громоздились льды, глубокий снег ещё лежал на сопках и в лощинах, дикие ветры ещё завывали над островом, но весна всё-таки приближалась.
Равнины кое-где уже отливали желтоватым цветом иссохшей травы. Постепенно очищались ото льда стремительные, узкие речки.
Солнце стало светить ярче, и под его тёплыми лучами лёд синел и распадался на длинные, тонкие кристаллы.
В лесу было ещё тихо, но в кустах все чаще раздавался настойчивый стук дятла и писк болотной синицы. В повеселевшее небо взлетали жаворонки.
Казалось, что солнце зажгло на деревьях чуть заметные зеленоватые огоньки.
По утрам остров ещё окутывала туманная мгла. Но когда солнечные лучи разгоняли туман и согревали уже появившуюся кое-где из-под снега землю, в воздухе сразу ощущался пьянящий запах близкой весны. По вечерам небо на западе розовело, а облака становились похожими на расплавленный металл…
Сейнер, которым командовал Дмитрий Весельчаков, вышел в море рано утром.
Море волновалось, хотя ярко светило солнце и погода казалась безветренной. На борту сейнера лежал траловый невод.
Отойдя миль на десять от берега, Дмитрий дал команду приступить к определению течения. Это было необходимо потому, что невод обычно волочат по течению.
Сейнер шёл полным ходом. Один из рыбаков широко размахнулся и выбросил в море буй — бочонок с прикреплённым к нему флажком. Буй скрылся в волнах, но через секунду снова появился на поверхности. Дмитрий резко повернул сейнер против течения. Подручный рыбак выпустил первые три бухты трёхдюймового троса. Как только начался более толстый канат, Дмитрий круто, почти под прямым углом, повернул сейнер и полным ходом пошёл поперёк течения.
Потом он скомандовал остановить машину. Сейнер ещё некоторое время двигался по инерции, и именно в это время рыбаки вымётывали невод в море.