— Вы напрасно волнуетесь, — неожиданно прервал его молчавший всё время переводчик. — Господин Сато нам отлично известен. Мы давным-давно знали, что он владеет русским языком. Все мысли и поступки господина Сато нам тоже хорошо известны.
Доронин громко рассмеялся.
— Ну как, господин Сато, — обернулся он к японцу, — что вы на это скажете?
Но Сато уже не было. Только откуда-то из-за расположившихся полукругом японцев выглядывало его побледневшее длинное лицо.
На рейде показался рефрижератор. Он медленно шёл возле берега, огромный, белый, нарядный, точно пассажирский пароход, только что вернувшийся из очередного рейса Батуми — Одесса.
Его догонял другой пароход, почти такой же большой и нарядный. Доронин знал, что этот пароход принадлежал рыбному главку, направлялся на Курилы и зашёл сюда за тарными материалами для курильских рыбаков. Одно за другим подходили к пирсу суда рыболовецких колхозов, наполненные рыбой.
«Совсем оживлённо стало на нашем рейде», — удовлетворённо подумал Доронин.
Не думая больше о Сато, он простился с переводчиком и зашагал к берегу. Навстречу ему шёл капитан рефрижератора, свежий, в белоснежном морском кителе, совсем под стать своему пароходу.
Увидев его, Доронин вздохнул с облегчением. У него было такое чувство, будто он выбрался из тёмного склепа.
— Что вы там возите? Медикаменты? — весело крикнул он капитану. — Или, может, у вас экскурсионный корабль?
— Рыба любит чистоту, — ответил капитан, прикладывая руку к козырьку своей белой фуражки. — Вон смотрите. — Он махнул в сторону чёрного японского парохода, стоявшего на рейде. — Сейчас людей повезёт, а через неделю — рыбу. Потом снова людей. Я этот гроб часто встречаю…
Пока они договаривались о порядке погрузки, на берегу уже готовили рыбу к отправке. Пахло крепким ароматом смолы, звенела на ветру и с хрустом ложилась в ящики белоснежная бумага, устилая дно и стенки. Десятки красных от холода, но всё-таки гибких пальцев укладывали сельдь… Одна за другой накладывались стандартные доски, и дробный стук молотков возвещал, что груз готов. Девушка лет восемнадцати, лицо которой уже было покрыто веснушками, хотя весна только-только ещё наступала, прикладывала к ящикам жестяной квадрат трафарета и с размаху проводила по нему широкой кистью. Ведёрко с краской стояло возле неё.
При виде растущей горы ящиков, на которых поблёскивала ещё не просохшей краской марка его рыбокомбината, Доронин почувствовал волнующую радость. Вот они, первые явно ощутимые плоды напряжённого труда всех этих месяцев!
Ночью Доронина разбудил стук в дверь. Он повернул выключатель, набросил на плечи брезентовый плащ и откинул дверной крючок. На пороге стояла Ольга Леушева. На ней была ушанка и ватник, туго перепоясанный офицерским ремнём. В одной руке Ольга держала чемодан, в другой — хорошо знакомую Доронину, порядком потрёпанную московскую шубку.
— Помогите мне, — поспешно и с тревогой в голосе заговорила Ольга. — Мне нужен катер. Я опаздываю на пароход.
— Какой пароход, куда? — спросонья не понял Доронин. — На рефрижератор? Едете на материк?
— Нет, нет, еду на Курилы, работать, понимаете? Опаздываю, пароход сейчас уйдёт…
Она потянула Доронина за рукав плаща.
— Я сейчас оденусь, — сказал Доронин, захлопывая дверь у неё перед носом.
…Выйдя на пирс, они увидели чудесную картину. Два огромных парохода точно зажгли море. Вода вокруг них пламенела. На рефрижераторе шла погрузка. Плоскодонная баржа, гружённая ящиками с рыбой, стояла, плотно прижавшись к борту парохода. На носу и на корме рефрижератора скрежетали лебёдки. Сильный прожектор ярко освещал баржу.
За пароходами море было усеяно сигнальными огоньками судов. Оно казалось сейчас бескрайным ночным полем, усеянным светляками.
Пирс был тоже ярко освещён прожекторами. Гудели рыбонасосы. Дробно стучали молотки. Сноп света вырывался из порот засольного цеха.
— Прямо не знаю, как вас отправить, — озабоченно сказал Доронин, — видите, какая горячка…
Но он всё-таки отыскал для неё свободный катер, — в конце концов, до парохода было пятнадцать минут пути.
Его отозвали в сторону. Ольга ждала, когда на катере заведут мотор. Неожиданно откуда-то из тьмы возник Венцов.
— Я вижу, всё в порядке, — заговорил он. — Катер нашёлся. Не зря я вас послал к Доронину.
— Да, спасибо, — отозвалась Ольга.
— Значит, едете? — дрогнувшим голосом тихо спросил Венцов.
— Еду, — преувеличенно громко ответила Ольга. — Здесь уже есть врачи, а там — никого.