– Транспорт в России?..
– Разрушен…
– Правительство в Грузии?..
– Есть радио: идут бои по всему побережью. Наш агент в Батуме сообщает…
– Хорошо…
Одно мгновение мистер Джонс-старший молчит: лента Морзе оборвалась. Мистер Джонс-младший сосет трубку, припоминая некоторые подробности, не относящиеся к делу и не имеющие отношения к забившему источнику нефти в Баку.
Затем мистер Джонс-старший говорит:
– Пусть стенографистка запишет распоряжения относительно…
Оба мистера Джонса глядят друг другу в глаза и без слов понимают друг друга…
Затем мистер Джонс опускает голову и читает некоторые бумаги, заботливо положенные перед ним секретарем.
Мистер Джонс-младший выходит из кабинета, отправляется в комнату стенографистки и отдает распоряжение:
– Ко мне в кабинет: работа на полчаса…
Стенографистка, молодая двадцатилетняя мисс, белокурая, голубоглазая, в белой блузке с синим галстуком, слегка краснеет. Карандаш в ее руках дрожит…
В кабинете мистера Джонса-младшего запах трубочного табака, бумаги разбросаны на столе и креслах. Мистер Джонс-младший внимательно глядит на стенографистку и говорит:
– Вы напрасно волнуетесь, мисс Дженни…
Мисс Дженни молчит.
Мистер Джонс-младший говорит с убедительностью всех своих тридцати пяти лет, общественного положения, крепких мускулов игрока в хоккей и участника авиационных состязаний:
– На этот раз действительно срочная работа… А волноваться совершенно нечего… Совершенно нечего, мисс…
И, расхаживая по кабинету, он начинает диктант:
– Срочное предписание агенту Батума: выяснить состояние нефтяных источников, состояние дорог в Грузии, Аджарии, Абхазии, политическую конъюнктуру в связи с происходящими на Востоке событиями.
– Радио из Одессы сообщает…
Мистер Джонс приостанавливается и говорит:
– Не мешало бы все-таки прикрыть дверь в коридор…
Он идет к двери, дым из трубки стелется за ним струей, мисс Дженни низко наклоняется над бумагой…
Персидский ковер: сто двадцать пять человек повстанцев горного округа, павших за некорректное обращение с агентом фирмы «Джонс и сын» в Тегеране.
Пять зеркал, трельяж, мебель карельской березы: двадцать человек, умерших от переутомления на верфи в Кингстоуне.
Темно-сиреневый капот леди Эдит, тканный тускло-золотыми лотосами и крокодилами: сто человек индусов, осмелившихся поинтересоваться делами управления Индией.
Все остальное не превышает цены пятисот человеческих жизней – недорогая цена за подобранную со вкусом обстановку леди Эдит, дочери известного политического деятеля, одного из лидеров партии консерваторов, имеющего огромное влияние в Британии и колониях лорда Арчибальда Холлстена.
Леди Эдит распахнула темно-лиловый капот, еще раз высунула перед зеркалом язык, внимательно посмотрела на свежий и яркий цвет лица, бегло отметила небольшую родинку на правой щеке и обернулась к горничной:
– Мэри, все готово?
Горничная Мэри: из семьи докеров в Поилере, двадцать три года, белый передник, темные жизнерадостные глаза; первоклассная дрессировка: остальным не интересовались в доме лорда Холлстена.
Мэри подошла ближе, в руках у нее платье леди Эдит, тускло-фиолетового цвета: леди не любит ярких цветов.
Леди Эдит говорит звонким сопрано:
– Мэри, я поеду кататься, погода хорошая. Вызовите автомобиль.
Мэри неслышно уходит, ступая по персидскому ковру. Машина уже стоит у подъезда. Четырехместный открытый «стейвер», шофер-ирландец, рыжий, как сеттер…
Леди Эдит быстро выходит в автомобильном широком пальто, в маленькой шапочке на белокурых волосах. Она становится на ступеньку машины и спрашивает звонко:
– Куда мы поедем, Мак?
– Куда леди прикажет? Погода хорошая, можно по дороге в Кингстон-Хилл…
Но леди Эдит любит езду по самым оживленным улицам Лондона, ей нравится лететь между трамваями и омнибусами, нырять в переулки, вылетать на площади, пугать медной сиреной почтенных мистрис, переходящих улицу, и привлекать, подразнивая, внимание степенных «бобби» – полисменов Его Королевского Величества.
Леди Эдит кивает головой в маленькой шапочке:
– Бонд-стрит…
Шофер отвечает:
– Слушаю, миледи…
Внезапно леди раздумывает ехать на заднем пассажирском месте: она садится рядом с шофером, приводя в ужас швейцара своей экстравагантностью.
«Стейвер № 456987» летит по улицам, угрожая медной сиреной.
Слегка покачиваясь, летят рядом два лица: огненно-рыжее лицо ирландца-шофера с нависшими над козырьком фуражки очками и избалованное, насмешливое, выхоленное лицо белокурой леди Эдит с зеленоватыми блестящими глазами…