***
После собрания я попросила Агнешку проводить меня в консультантскую. Во-первых, я ещё не оставила надежды, что мне всё же разрешат курить, во-вторых, я хотела подробнее расспросить у Петра, что это за место и какова моя цель пребывания тут.
В ходе разговора выяснилось, что из 20-ти с лишним человек, присутствовавших в доме, кроме меня внутривенно употребляли наркотики только трое, а тяжёлые и вовсе только Сергей, которому выпала роль быть моим переводчиком. Многих ребят родители отправили на реабилитацию из-за асоциального поведения, частых прогулов школы и гулянок с распитием спиртного. Это не секта! Это детский сад! Таков был вердикт, который я вынесла этому месту с высоты моих прожитых семнадцати лет!
По жизни мне пока что не встречались люди, которые обладали таким авторитетом, чтобы я к ним хотя бы прислушалась, и это место оказалось не исключением. В мыслях я окрестила их сообществом «плюшевых наркоманов», и уж кому-кому, но не им указывать мне, что делать и как жить!
Когда разговор зашёл про родителей, Пётр сказал, что приехать ко мне смогут месяца через полтора. В моей голове тут же созрел план, как я буду общаться с мамой, чтобы она 100% забрала меня отсюда. Полтора-то месяца можно и потерпеть!
Я решила сменить тактику и надеть на себя маску вежливого и воспитанного человека, готового неукоснительно следовать правилам этого дома. Ни у кого не должно возникнуть ни малейшего подозрения, что я чётко решила свалить отсюда вместе с мамой после первого же её приезда. Я не стала даже спрашивать про сигареты, а только попросила книги и пособия, чтобы скорее выучить по ним польский.
Из консультантской я вышла с довольной улыбкой, держа в руках «Алису в стране чудес» на польском языке, словарь и старенький потрёпанный разговорник, выпущенный в далёкие 70-е. В доме полным ходом шла уборка. Ребята двигали мебель и вычищали самые укромные уголки, которые только можно было отыскать в этом доме. В туалете меня вообще ждал сюрприз: дежурные отчищали зубными щётками кнопки слива и крепления, на которых держался стульчак. Только бы меня не поставили убирать туалет! Вот что-что, а в польском дерьме я ковыряться не хочу!
Почему-то сразу вспомнился Гришка Отрепьев, его побег в Речь Посполитую, вспомнился Лжедмитрий II и Минин с Пожарским, одержавшие под Москвой победу над поляками. Они смогли, а я-то чем хуже? И всколыхнулась во мне волна патриотизма, в принципе мне не присущая. Но не гордость проснулась, а скорее гордыня, что и в этом-то я круче плюшевого наркоманского войска.
Мои возвышенные мысли прервала Агнешка, про существование которой я как-то и забыла.
- Idź czytać książkę! (иди читать книгу!)
Меня посадили в столовой. Я была очень рада тому, что мне не приходится принимать участие в уборке. Но это чувство довольно быстро прошло и сменилось чувством стыда, что все пашут, а я, как прилежный первоклассник, занимаюсь чистописанием, вырисовывая буквы польского алфавита. Стыд сменился тревогой, что на меня все косо смотрят и шепчутся за спиной, что мол, приехала тут корова и уселась заниматься вместо того, чтобы дело делать. Рука напряглась, буквы стали получаться кривыми, и я судорожно стала искать в разговорнике фразу «я хочу убираться». Фразы такой там, конечно, не оказалось, ведь вряд ли русскоязычные туристы, расталкивая местных дворников, отнимали у них мётлы и лопаты с криками «хочу убираться».
Отличница Анка, заметив недоумённое выражение на моём лице, поспешила на помощь.
- Jak mogę pomóc? (чем могу помочь?)
И, как заправская училка, она стала водить ручкой по буквам, произнося вслух, как они читаются. Потом она начала выискивать в разговорнике фразы, которые, как ей казалось, мне жизненно необходимы.
Среди них были две настолько «актуальные», что я чуть не укатилась со смеху под стол. А именно:
«Есть ли по дороге какой-нибудь шалаш?» (Czy jest jakis' szal'as po drodze?) и «В каком направлении надо идти, чтобы дойти до гостиницы "Бристоль"?» (Kto're,dy mam is'c' do hotelu „Bristol"?).
Увидев мою реакцию, она немного смутилась, сделала строгий вид, но, не удержав на лице маску серьёзного учителя, стала хохотать вместе со мной.
За время нашего «урока» я узнала, что надо говорить не «witam» (здравствуйте), а «czesc» (привет); не «do widzenia» (до свидания), а «na razie» (пока), и что странное слово «kurcze» (курче), которое я слышу тут постоянно, означает «офигеть». Также мой «учитель» по секрету поделился, что аналогом русского бл... у них является слово «курва», но говорить его тут нельзя, хоть и очень хочется, и что сейчас она его произносит чисто в образовательных целях, но я об этом никому не должна рассказывать. Я тут же намотала на ус, что этот «маленький ангелочек» совсем не прочь нарушить правила этого дома. Вероятно, другие ребята тоже не такие правильные зануды, какими хотят показаться при консультантах.