– Иди, – сказал Червень, – я на всякий случай буду недалеко.
Лукаш поднялся в полупустом фуникулере на Летну. Прошелся по тускло освещенной аллее верхнего парка и вскоре увидел брата. Ян Блажек ускорил шаг, подошел к Ярославу и, не обронив ни слова, подал руку.
В молчании они обогнули край парка и сели на пустую скамью.
Отсюда открывалась панорама вечерней Праги, залитой морем огня; четко обозначились ансамбли площадей, набережная, резиденция президента – Град, мосты через Влтаву. Несмотря на поздний вечер, шествие на улицах столицы не прекращалось.
– Это вы подняли народ? – нарушил молчание Блажек и протянул Ярославу пачку сигарет.
– Да, мы, – ответил Лукаш. Сигарету он не взял, а вынул из кармана трубку и стал набивать ее табаком.
И опять помолчали.
Блажек, как и в прошлый раз, терялся, не зная, с чего начать разговор, а Лукаш с внутренней взволнованностью ждал этого начала.
– Ты хорошо сделал, что ушел из дому, – медленно проговорил Блажек.
Ярослав подумал: это еще только подступ к настоящему разговору.
– А вот от трубки, – продолжал Блажек, – я бы на твоем месте отказался.
Ярослав повернул к брату голову и с недоумением посмотрел на него.
– Я серьезно говорю, – подтвердил Блажек. – Никто не может себе представить Ярослава Лукаша без трубки. Понимаешь? Эта трубка занесена в твое дело.
– Ах, вот оно что! Оказывается, политическая полиция неплохо знает свое дело. – Лукашу и в голову не приходило, что трубка может служить одной из его примет. – Так, так… Что ж, совет убедительный, придется отказаться от трубки… Спасибо, Ян. Вот и опять ты предостерег меня. – И, не сдержавшись, Ярослав спросил прямо: – Для этого ты и хотел меня видеть?
Ян Блажек сделал решительный жест.
– Нет! Я хочу поделиться с тобой кое-какими новостями. – Он откашлялся, огляделся по сторонам, сделал несколько глубоких затяжек. – В полиции сейчас тоже делается немало странного. Всех, кто себя чем-нибудь скомпрометировал, слишком прямо, например, высказал определенные взгляды, – всех таких отсылают в провинцию, переводят на наружную службу или вовсе увольняют. Идет тщательная и придирчивая проверка.
Ярослав прекрасно понимал, зачем и почему это делается. Только Яну мог показаться «странным» курс правительства на фашизацию государственного аппарата.
Но ни Ярослав, коммунист-подпольщик, ни Ян Блажек, инспектор полиции, не знали и не могли знать, что именно сегодня, в день двадцатой годовщины республики, в те часы, когда народ заполнил улицы Праги, правительство Сыровы, Черны, Берана одобрило соглашение о сотрудничестве чехословацкой полиции с гестапо.
– Несколько человек из полиции, – рассказывал Ян, – сами подали рапорты об уходе.
– А твои дела как? – поинтересовался Ярослав. – Тебя не гонят?
– Нет, оставили. Вот это и угнетает меня больше всего. Ты был прав тогда. Не пришлось бы в самом деле работать с гестапо, – Ян опустил голову и задумался.
Ярослав, наблюдая за братом, решил не навязывать ему своих мнений. Пусть самостоятельно взвесит положение и оценит факты.
– Знаешь, мне пришла в голову мысль, – продолжал Блажек, – не подать ли рапорт об увольнении? Так, пожалуй, будет честнее.
Нет, брат не сделал вывода, которого ждал Лукаш.
– С уходом не торопись.
– Почему? – Блажек удивился.
– Ты мне дважды подал хороший совет, а я тебе даю совет в первый раз: не торопись! Почему? Сейчас не спрашивай. Скажу после.
Блажек пристально посмотрел в глаза Ярославу и протянул ему руку.
– Что ж, спрашивать не буду… Подожду.
Глава двенадцатая
1
У входа в здание Генерального штаба подполковник Иржи Мрачек встретился со своим старым другом, однополчанином. Разговорились.
– Слышал новость?
– Ты о чем? – спросил Мрачек.
– Возникла партия так называемого национального единства.
– Нет, не слышал.
– Что же, ты газет не читаешь?
– Признаться, за последнее время они опротивели мне. Что это за партия? Какая у нее платформа?
– Винегрет какой-то. Все смешалось в кучу. Слились воедино: республиканская партия Берана и Годжи, национально-социалистическая – Клофача и Франке, живпостенская – Млчоха, Национальное объединение – Годача – Прейса, Чехословацкая народная партия – Шрамека и Сташека, Национальная лига – Стржибрны и Национально-фашистская община – Гайды. Председателем подготовительного комитета избран Рудольф Беран.