– Я очень рад, что вы пришли. Меня зовут Алекс, – представился он Лионе и продолжил, – Лотар, я забронировал столик и поэтому встречаю вас, чтобы провести к нему. Оттуда отлично виден наш оркестр. Пойдемте за мной.
В зале было довольно много людей, чего никак не ожидал увидеть Лотар. Лиону это тоже поразило. Подавляющее большинство присутствующих были чуть моложе или ровесниками. Алекс подвел их к столику, за которым уже сидела, как оказалось позже, его девушка, и познакомил с ней. Избранницу звали Анна. На танцевальную площадку начали выходить пары, и все их глаза были направлены на оркестр. Это показалось лавиной. Вместе, задав сногсшибательный по быстроте ритм, заиграли ударные, фортепиано и контрабас, а уже через пару тактов к ним присоединились саксофон и трубы, взорвав танцевальную площадку. Лотар смотрел на танцующих и не мог понять, откуда берется столько энергии. Какой-то дикой и поэтому завораживающей. В одну из мимолетных пауз тишины Лиона удивленно спросила:
– Я не могу понять, как они не сталкиваются?
А Анна все это время не сводила взгляда с Алекса, который, чувствуя это, играл с таким воодушевлением, что, казалось, белоснежный рояль Bechstein сегодняшний вечер не переживет.
Три часа пролетели в этом темпе абсолютно незаметно. Когда танцевальный вечер подошел к концу и уставшая, но крайне счастливая публика начала расходиться, Алекс, взъерошенный, с каплями пота на лбу, подошел и обратился к ним:
– Вы сегодня для меня очень дорогие гости. Пожалуйста, не уходите. Я сейчас приведу себя в порядок, мы спокойно посидим и поговорим.
Лиона с Анной тихо с интересом общались между собой на какие-то свои, только им известные темы, а Алекса первое, что интересовало, понравилось Лотару или нет.
– Даже не знаю, что сказать, – ответил Логдэ, – для меня это настолько новое и непонятное. Но мне не противно, в этом что-то есть. Я пока, Алекс, не могу подобрать слова. Мне было очень интересно, и, надо признать, под столом я выбивал ногой ритм. Сложно было удержаться.
– Знаешь, за этой музыкой будущее. Она уже покорила полмира. Джаз – это революция. Хотя я не люблю слова, связанные с политикой, но другое не приходит сейчас на ум.
– А где ты познакомился с джазом?
– Пару лет назад в Гамбурге. На одном из конкурсов во время своего выступления я напрочь забыл текст. Пальцевая память в тот момент, наверное, вышла покурить, – Алекс улыбнулся, – и мне осталось только одно – импровизация. Она получалась так легко, что я даже вошел в кураж. Когда отыграл, зал молчал и смотрел на меня, а потом взорвался аплодисментами. И уже вечером меня пригласили послушать выступление джазового оркестра. Там я влюбился в этот стиль. Он настолько индивидуален, как любой, кто считает себя человеком. Но, честно скажу, всегда скучал по Берлину и в октябре того года вернулся. Здесь, в столице, сложнее организовать джазовый оркестр, но, как видишь, у меня получилось. Гитлер считает джаз американским влиянием. А ненависть фюрера к США всем известна. Хотя, может, он и прав. Если бы не Америка, Германия не проиграла бы Первую мировую. Но музыка здесь при чем? Она вне политики, и мне очень жаль, что многие, кто приходят сюда, противопоставляют себя гитлерюгенду, то есть другая сторона одной монеты. Они, не замечая того, сами становятся зависимыми. Не станет гитлерюгенда, и всё, нет противника. И дальше что? Искать следующего. А джаз в первую очередь – это полная свобода твоих действий в границах семи с половиной октав, и меня это полностью устраивает. А Гитлер играет на другом инструменте, который для меня очень далек и не интересен.
Лотар, прекрасно зная старого друга, полностью понимал его философию. Для него не существовало границ и разницы в цвете кожи. Но с таким мировоззрением очень сложно было находиться у себя на родине в это время. Алекс задумался и ответил, что он это отлично понимает и максимум, куда смог уехать, где было бы спокойнее, это Шпандау.
Затем Логдэ рассказал немного о себе, чем удивил Алекса, который, не мог и подумать, что он станет физикохимиком. Он видел своего друга только в спорте. Ещё немного поболтав на отвлеченные темы, они разошлись по домам.
Лиона задумчиво шла всю дорогу и уже перед подъездом остановилась и тихо мечтательно произнесла:
– Знаешь, никогда не могла себе представить, что в Берлине есть и такая жизнь. Это было весело. Спасибо тебе.