В девять утра в кабинет к Лотару постучались гости. Он к этому моменту уже приводил себя в порядок и был поражен, открыв дверь. На пороге стояли Йозеф Тербовен, Вильгельм Редисс и командующий немецкими войсками в Норвегии генерал фон Фалькенхорст. События вчерашнего дня казались неприятным сном, который не заканчивается.
– Логдэ, здравствуйте, – сказал Йозеф Тербовен, -нам надо поговорить. Попробуйте вспомнить каждую секунду той ночи. Не нервничайте. К вам у нас претензий нет.
Рассказ Лотара разочаровал, поскольку, кроме шума и дальнейшего взрыва, он ничего не видел и не слышал.
– Я могу посмотреть, что они сделали? – попросил он разрешения.
Спустившись в цех высокой концентрации, Логдэ внимательно обошел и осмотрел все электролизные установки и цистерны. За эти три неполных года они стали его детищем, которое сейчас напоминало просто кучу металлолома. Это был прицельный удар. Диверсанты прекрасно были осведомлены, какую часть электролизера требуется вывести из строя, чтобы нанести максимальный ущерб. Вся взрывчатка была прикреплена к днищу установок.
– Сколько потребуется времени для восстановления? – строго спросил Йозеф Тербовен.
– Я думаю, порядка пяти месяцев.
– Сколько воды они уничтожили?
– Готовой на 95 процентов около 520-ти литров, – сразу прикинул Лотар.
– Я вас понял. На восстановление три месяца, и ничего не хочу слышать, кроме того, чем могу помочь.
Логдэ вышел вместе с ними и провел высоких гостей до подвесного моста, где увидел Михаэля, вид которого явно не говорил о том, что всё хорошо. Вся вина за диверсию легла на него. Когда высшее руководство уехало, они вместе поднялись на плато полюбоваться солнцем.
– Михаэль, как это произошло? Кто они? Их поймали? – Лотар не знал, с чего начать. Он только сейчас начал понимать, насколько это всё очень серьезно.
– Вчера ночью в половине первого прозвучали взрывы. Ты не поверишь, но они выглядели как хлопки. Ни огня, ни дыма, а бетонные стены заглушили звук. Только через пятнадцать минут мы поняли, что произошло. Весь гарнизон подняли на ноги, но они исчезли.
– Как они попали в цех? Там же охрана, которая видела меня, а я видел их.
– Через кабельный тоннель. Ты представляешь, насколько они хорошо знали план завода? Я думаю, без Йомара Бруна здесь не обошлось. Но дело в другом, как они попали на завод? Сегодня утром я это узнал. У меня в гарнизоне служат два егеря, которые могут найти любые следы и распознать их. В семь утра я взял их, и мы начали от входа в тоннель. Ты помнишь Кирстена, которому зажало руку в расщелине?
– Конечно, помню.
– Так вот, они поднялись сюда около того места ночью, без фонариков. Сегодня я спустился туда в ущелье с веревкой и поднялся наверх, а егеря проделали этот путь без страховки. И вот они мне сказали, что диверсанты поднялись именно так. Это чертовски сложно днём, а ночью они бы в жизни на это не пошли. А теперь слушай ещё. Поднявшись сюда, они устроили здесь привал и перекусили, а затем уже спустились в тоннель. Нормальный человек может себя так вести? Я не знаю.
– Михаэль, может, твои егеря ошибаются? – Лотару с трудом верилось в то, что рассказал Штенц.
– Исключено. Когда мы поднимались по склону, они показали мне следы, как один из них поскользнулся и оставил отпечатки на камне, за который ухватился, плюс сломанные ветки.
– А почему ты вчера не поговорил со своими егерями, а только сегодня?
– Здесь уже, дело в тебе. Вчера, пока ты находился в завале, Йозеф Тербовен рвал и метал. Это сегодня он уже немного успокоился. Ты же сам говорил, охрана видела тебя в цеху. А через пятнадцать минут взрыв, и тебя никто не может найти. Ты исчез. Сам подумай, какие мысли лезут в голову. Скажу честно, я до последнего не верил, что это ты. И когда тебя освободили, естественно, я сразу доложил, что Лотар Логдэ жив и находится на заводе. А сегодня они допросили всех, кто видел, как тебя вытаскивали, и только потом, удостоверившись, что ты здесь ни при чём, они пошли к тебе в кабинет.
– Если всё было, как ты говоришь, Михаэль, это очень отчаянные ребята.
– Не побоюсь этого слова, Лотар, это черти, которым очень широко улыбнулась удача.
Они не знали, что на поиски этой группы было брошено 2 800 человек, которые оказались безрезультативными, а сама операция, носившая название «Ганнерсайд», была признана самой блестящей диверсией за всю Вторую мировую войну. Считая, что это сделали англичане, они ошибались. Подготовка и план были действительно разработаны британским Управлением специальных операций, а выполнили её норвежцы. Но Михаэлю Штенцу от этого было не легче. Это на всю жизнь стало для него личным поражением, и потом, после войны, он очень не хотел вспоминать Веморк, стараясь сделать невозможное – забыть. Нельзя сказать, что случившее подорвало и Лотара, даже напротив, он полностью погрузился в работу по восстановлению производства тяжелой воды, и через три месяца цех уже работал на 90 процентов своей мощности. Весна 43-го года пролетела незаметно, и он даже не знал, что после диверсии в Рьюкане было арестовано 30 местных жителей по подозрению в содействии норвежскому сопротивлению. Среди них был и Хельг Бьернсон. Только в начале лета, когда Лотар вернулся в городок, он узнал об этом. Хельга и всех остальных держали месяц, который в застенках СС длится годами. Когда немцы поняли, что здесь действовали профессионалы, они отпустили мирных жителей.