– Мы должны уничтожить этот завод. Это их самое слабое место в разработке ядерного оружия, – затягиваясь своей любимой сигарой, без эмоций, как часто он говорил в парламенте, а вполне спокойно сказал Черчилль.
– Не переживайте, если надо, уничтожим. Это я беру на себя, – безмятежно ответил Рузвельт. – Кстати, чуть не забыл, это вам.
Президент США подал знак секретарю и тот внес в кабинет, держа в обеих руках коробку кубинских сигар “Romeo y Julieta”.
Главы стран-союзников даже не догадывались, что производство тяжелой воды было запущено в Маренго на севере Италии. Но через двадцать дней после их встречи в Квебеке, американские войска высадились на Апеннинский полуостров, и Веморк снова стал единственным источником оксида дейтерия.
Уже на следующий день перед руководством ВВС США стояла четко сформулированная задача: завод в Веморке стереть с лица земли.
Как и подобает американцам, к этому вопросу они подошли с присущим им размахом.
Если предыдущие бомбардировки у жителей Рьюкана вызывали страх, который они пытались побороть, то события 16 ноября 1943 года пробудили животный ужас и окончательно изменили жизнь города навсегда. Небо было превращено в сплошной инверсионный след, исходивший из 140 тяжелых бомбардировщиков В-17 «Летающая крепость» ВВС США. Завод полностью окутала маскировочная дымовая завеса, и Лотар спокойно спустился в так знакомый ему подвал. Уже привычные очереди зенитных орудий слились вместе с раскатами разрывов бомб. Вокруг всё содрогалось с такой силой, что он понял, этот рейд отличается от других. Казалось, этому не будет конца. Он просто стоял, сохраняя равновесие от вибрации бетонных стен завода, прикрыв уши руками. Если бы в тот момент у него спросили, сколько длилась бомбардировка, Лотар не ответил бы. Время для него не то, что тянулось, оно остановилось. Вдохнув поднявшуюся пыль, он начал отхаркиваться чуть ли не до рвоты. И в этот момент наступила тишина, от которой в ушах наступает свист. Отряхнувшись, он начал подниматься наверх. Цех высокой концентрации абсолютно не пострадал, что вызвало у него улыбку. Но когда вышел на улицу и через рассеивающийся дым с пылью осмотрелся вокруг, это был уже не шок. Лотар безутешно осознал, это конец. Весь завод выше цеха с электролизными установками был разрушен полностью. Ничего хорошего нельзя было сказать о гидроэлектростанции, и он направился к подвесному мосту, в который тоже было одно попадание. Вся земля вокруг была перепахана воронками, из которых продолжал подниматься небольшой дымок. Он посмотрел в сторону Рьюкана и понял, дела там тоже плохи.
– Рад тебя видеть живым, – голос Михаэля звучал очень подавленно, – от твоего этажа ничего не осталось, и начал думать о худшем.
– Я спустился в подвал, когда всё только начиналось.
– А что с цехом? – с интересом спросил Штенц.
– Не поверишь, но он абсолютно не пострадал. Я зашел туда, когда поднялся наверх, -ответил Лотар, и Михаэль нервно рассмеялся.
– Слушай, может, он заколдованный? Ладно, шучу. Как ты считаешь, что будет дальше?
– Не мне решать, но думаю, этот завод надо закрывать. Такими темпами нам не дадут даже восстановить гидроэлектростанцию. Михаэль, мне надо попасть в Рьюкан. Я смогу пройти по железной дороге с этой стороны склона?
– Если пропуск с собой, то конечно. Все равно тебя все мои знают. Главное, иди строго по шпалам. Вокруг всё заминировано.
Часть завода, склады, которые находились в Рьюкане, пострадали очень сильно, приняв на себя основной удар. Картина мало чем отличалась от того, что было в Веморке. Это напоминало нокаут, при котором судья не отвел противника в противоположный угол ринга, а оставил стоять над тобой. И он в любой момент готов был добить окончательно.
Лотар увидел главного инженера Альфа Ларсена, который, обняв жену, стоял около своего полностью разрушенного дома. Восточная часть Рьюкана пострадала не так сильно, а в глазах жителей он видел только ненависть и возмущение, чувствуя, что всё это было обращено не к нему. Семьсот бомб в Веморке и около ста в Рьюкане сбрасывал не он, и они это понимали. Логдэ медленно перешел мост через Ману и так же не спеша направился к своему дому. Только теперь, взглянув на себя в зеркало, он увидел своё измазанное замершей смесью пыли и пота лицо. Рьюкан погрузился в темноту, и только мерцание свечей в некоторых домах говорило о продолжающейся здесь жизни. Этот вторник был чёрным. Не зная, что делать, он бесцельно лежал на диване и смотрел в потолок, когда в дверь сильно постучали.