Ранта встает, опускает руку на плечо жены и по-прежнему медленно, со спокойной уверенностью говорит:
— Придет время — и мы сами построим свое счастье.
Иренг внимательно слушает мужа, но смысла последних его слов не понимает.
— Дай бог, пак, дай бог.
— Ну, иди спать.
Иренг настораживается. В полумраке, царящем на веранде, она отыскивает глазами глаза мужа и спрашивает с тревогой:
— А ты?
Ранта не отвечает.
— Все-таки идешь, пак? Идешь воровать семена каучука?
Ранта берет жену за руку и ведет в хижину. Задержавшись перед дверью, он смотрит ей прямо в глаза.
— Слушай, Иренг. Да, я ворую. Но ведь делаю я это не по своей воле.
— Пак! Пак!
— Когда придут лучшие времена…
— А если попадешься, пак?
— …ведь никому не хочется быть вором, Иренг.
— Но они изобьют тебя, эти сторожа на плантации.
— Не надо, Иренг, не накликай беды.
— Пак! Пак!
— Сейчас они определяют нашу судьбу. Они.
— Кто они, пак?
— Кто?! А ты не знаешь?
— Пак! Пак!
Даже при тусклом свете керосиновой лампы видно, как напряглись крепкие мускулы Ранты. Сдерживая готовый вырваться наружу гнев, он говорит:
— Они — это те, кто пришел к нам только затем, чтобы сделать из нас воров. Они — это те, кто живет отдельно от нас в джунглях, как дикие звери. Они — это те, кто только и думает, как бы сожрать других. Вот кто они.
— Не ходи, пак!
— Но ведь завтра понедельник, нам надо идти в больницу навестить Ри-ах.
Погруженные в свои мысли, оба медленно уходят в хижину. Вскоре оттуда слышится голос Иренг:
— Завтра поедим, пак. Да и где в такой поздний час достанешь чего-нибудь поесть?
Один из них подходит к двери. Гремит засов. Через минуту свет в хижине гаснет. Вокруг кромешная тьма. Слышится отдаленный крик совы, изредка лает собака. Ежеминутно сверкает молния, гремит гром. Шум реки все усиливается.
Снова появляются двое носильщиков, они идут в обратном направлении. В темноте звучит голос одного из них:
— Переночуем здесь. Давай попросим разрешения.
Сверкает молния и освещает носильщиков: они оба вымокли до нитки.
Первый подходит к двери и зовет:
— Пак! Пак! Мы не дарульисламовцы, мы честные люди. Можно переночевать здесь?
Ответа не последовало. Тогда носильщики складывают свою ношу около двери на скамейку. Вокруг тишина. С резким криком пролетел на запад чулик. Шум воды в реке превратился в сплошной гул. Снова сверкает молния.
Двое пришельцев уже уснули, с веранды доносится их храп. Медленно открывается дверь, и на веранду выходит Ранта. В это время сверкает молния, и при свете ее видно, как он склоняется над спящими. Ранта без пиджака, в одних только черных штанах. В правой руке у него коромысло и веревка, в левой — широкополая соломенная шляпа, к поясу привязан длинный нож. Убедившись, что оба незнакомца крепко спят, он крадучись проходит мимо них и скрывается в темноте.
Шум реки заглушает все звуки. Два раза пропел петух. Небо начинает светлеть, наступает новый день.
Внезапно из хижины раздается голос Иренг:
— Ой, где же он?
Слышно, как она чиркает спичкой, и бледный свет лампы через стенку проникает наружу. Иренг открывает дверь, осматривается и все еще сонным голосом произносит:
— Все-таки ушел. И дверь оставил незапертой. О господи, сохрани его от всех несчастий!
Услышав храп, Иренг вздрагивает.
— Ой! Кто здесь?
Один из спящих бормочет что-то во сне.
Иренг подходит ближе.
— Пак, а я думала, ты ушел.
Небо, недавно казавшееся темно-синим, просветлело, и уже можно различить очертания окружающих предметов.
Один из носильщиков вскакивает со скамейки, непонимающими, широко открытыми глазами смотрит на Иренг и испуганно говорит:
— Извините, мбок[7]. Мы хотели переночевать здесь. Мы звали…
Поднимается второй носильщик и приходит на помощь товарищу:
— Никто не ответил нам, и мы решили прилечь здесь.
Испуг охватывает Иренг. Беспомощно посмотрев вокруг, она замечает в углу около — скамейки два мешка с кассавой. Заметив ее испуганный взгляд, первый носильщик поясняет:
— Мы направлялись к стоянке грузовиков, чтобы продать кассаву, но по дороге узнали, что грузовик сожгла банда дарульисламовцев. О господи, что за наказание!
Собравшись с духом, Иренг произносит:
— Вы не видели моего мужа?
Второй носильщик, протирая глаза, отвечает:
— Нет, госпожа. Мы так устали, что сразу заснули.
Иренг снова бросает взгляд на мешки с кассавой.
Заметив это, второй носильщик предлагает: