Кирилл, наблюдая за моим состоянием, подошел к женщине в белом халате и что-то начал ей объяснять, указывая на меня. После чего мне вкололи укол и я погрузилась в сон.
***
Очнулась в коридоре больницы на лавочке. Кирилл сидит рядом на полу с закрытыми глазами, прислонившись к стене. У меня в голове сразу всплыла картинка — Паша в крови и без сознания лежит в перевернутой, дымящейся машине.
Услышав мой всхлип, друг сразу подошел ко мне и обнял.
— Есть новости?
Кирилл посмотрел на часы, висящие на стене над постом медсестры.
— Его до си пор оперируют. Уже четыре часа.
— Кирь…
— Даже не думай. Он крепкий, выкарабкается. Если операция длится так долго, значит у него есть все шансы.
Я продолжаю плакать и не могу остановиться.
— Мне никогда не было так страшно…
— Мне тоже.
Через час убивающей тишины, которую разбавляют только мое шмыганье носом, из операционной вышел врач. Вид у него очень измотанный.
— Что с моим братом? — накинулась я сразу на мужчину.
— Он в коме. Состояние критическое. Сейчас находится в реанимации, и к нему нельзя.
— Ну, он же приедет в себя? — аккуратно задает вопрос Кирилл, который я не могу озвучить. Боюсь ответа.
— Не буду давать вам ложные надежды. Слишком много травм, некоторые практически не совместимы с жизнью. Шансов, можно сказать, нет. — видно, как тяжело врачу дались эти слова.
— Но он же не умер. Вы сделали ему операцию… Значит, он сможет прийти в себя! — я начала кричать, вытирая слезы. Он ошибается. Паша обязательно придет в себя!
— Езжайте домой. Если будут какие-то изменения, вам позвонят.
— Нет! Мы останемся здесь!
— Это бессмысленно. Даже если он и придет в себя, то точно не в ближайшие дни.
— Спасибо вам. Будем ждать звонка. — не дал мне возразить Кирилл. — Маш, пойдем. Ты здесь только изведешь себя. Будем ждать звонка дома. — он прижал меня к себе и повел на выход из больницы.
— Кир, я хочу к нему. Может он услышит меня и очнется?
— К сожалению, это так не работает.
— Ты ведь останешься у меня? Никуда не уедешь?
— Пока Паша не вернется домой, ни на шаг от тебя не отойду.
***
Каждый день, раз в пару часов, мы звоним в больницу и узнаем об изменениях. Медперсонал нас уже ненавидит. Но они рады, что мы хотя бы приезжать перестали.
Изменений никаких нет. Врач просит нас перестать обрывать телефонную линию. Обещает, что в случае чего, он сам с нами свяжется. Но я не могу просто сидеть и ждать.
Каждый раз, когда я сплю, мне снится эта авария и я просыпаюсь с криками. Из-за этого Кирилл снова, как и год назад, спит со мной и каждый раз успокаивает.
Он тоже плохо спит. Не может найти себе места и ходит из угла в угол. Старается меня подбодрить, хотя сам нуждается в поддержке. Ест только для того, чтобы заставить меня. На самом деле, мы оба просто ковыряем еду в тарелке и все. Никому из нас кусок в горло не лезет. Мы похожи на двух подстреленных, что пытаются помочь друг другу добраться до госпиталя.
На восьмой день в шесть утра нас разбудил звонок телефона. Мы подскочили с первой ноты мелодии звонка.
В больнице мы попросили звонить Кириллу, так как он лучше себя контролирует в трудных ситуациях и быстрее реагирует. Я же могу просто оцепенеть.
— Слушаю вас. — ответил друг на звонок.
Я внимательно слежу за ним. Пытаюсь понять, о чем ему говорят по изменениям его выражения лица.
— Сейчас приедем.
— Это из больницы? Что сказали? — вцепилась я в его руку.
— Ничего не сказали. Просили приехать.
Кирилл едет максимально быстро. По силе сжатия руля видно, что друг напряжен и сильно нервничает. Мое состояние не лучше, руки трясутся, а ноги дрожат.
Ужаснее всего то, что мы не знаем, что нас ждет по приезду в больницу. Нам не сказали ничего, что дало бы понять, очнулся Паша или его состояние ухудшилось.
Неизвестность — одна из самых страшных вещей в мире.
— Здравствуйте. — накинулся Кирилл на первую попавшуюся медсестру, стоило нам зайти в отделение. — Нам звонили и просили приехать. Мы к…
— Я знаю к кому вы. Сейчас позову врача, подождите здесь. — перебила женщина друга.
— Кирь, тебе не кажется это странным? — спрашиваю у друга и крепко сжимаю его руку, смотря в спину медсестры.
— Нет. В этом отделении нет ни одного сотрудника, кто бы нас еще не знал.