Не тронутой осталась только комната Паши. Я ни разу не заходила в нее с тех пор, как Аня через месяц после похорон забрала свои вещи.
— Симпатично. — озвучил Кирилл свое мнение, когда я уже закончила варить кофе.
— Твой кофе.
— А ты?
— О, нет. Меня после такого ужасного дня ждет Джек. — я налила себе в бокал виски и добавила несколько кубиков льда. — Если хочешь, могу и тебе налить. Поедешь домой на такси или останешься здесь, как раньше.
— Ты не против?
— Диван в гостиной всегда был и остается твоим. Если мне не изменяет память, лишь однажды на нем спал Артем. Так что, можно сказать, что не считается. Тем более, во время ремонта я сменила на нем обивку.
Помню, как Паша с Артемом тогда спелись, после моей неудачи на картинге. А я так ни разу туда больше и не съездила, хотя собиралась. Вспоминаю, а будто не со мной было.
— Почему ты затараторила? С чего вдруг волнение? — прищурил Кирилл глаза.
— Не знаю. Ты давно ко мне не заходил, а наше общение всегда напряженное. Непривычно видеть тебя здесь, да и вообще кого-либо.
Я налила ему виски и поставила на стол рядом с ним. Сама встала в стороне и начала смотреть в окно.
— Присядь рядом, пожалуйста. Не могу смотреть, как ты стараешься держаться на расстоянии от меня.
— Прости.
Я присела рядом, но все равно на расстоянии, и не смотрю в его сторону. Меня съедает чувство вины. Это я виновата, что наше общение стало таким. Именно я отдалилась от всех, а особенно от него.
— Маш, я умираю. Умираю от всего происходящего. Мы больше не видимся, ты никогда мне не звонишь. Как ты верно подметила, наше общение всегда напряженное. Спасибо, что хоть на мои звонки отвечаешь. Хотя, разговариваешь ты будто на автопилоте. Мне плохо, что тебя больше нет в моей жизни. Умираю от того, что знаю, как тебе плохо, и не рядом.
То, что мертво, умереть не может. Это я про себя. Ведь я давно перестала чувствовать нечто подобное.
— Кирилл, мне не плохо, мне никак… Что касается всего остального, то прости меня. Я не хочу, чтобы ты чувствовал то, что чувствуешь сейчас.
— Тогда давай все исправим! — друг так резко повернулся ко мне, что часть виски выплеснулось к нему на джинсы, но он даже этого не заметил. — Давай уберем эту пропасть между нами?
— Для этого нам нужно будет видеться, общаться, ездить куда-то вместе. А мне это не нужно.
— Тебе не нужно мое общество, я правильно тебя понял?
— Нет, не правильно. Мне не нужно ничье общество. Я чувствую себя некомфортно, общаясь с людьми. Мне хорошо и спокойно только тогда, когда я сижу дома в одиночестве. Я даже в магазин редко захожу, везде, где можно, пользуюсь доставкой.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что с тех пор, как выгнала меня отсюда, живешь жизнью отшельника?! — воскликнул Кирилл, вскочив с дивана.
— Называй как хочешь.
— Так ты поэтому меня тогда выгнала?! Чтобы я не мешал тебе хоронить себя заживо?!
Кирилл начал злиться. Ему не нравится правда о моей нынешней жизни. Но неужели он думал, что я отстранилась только от него? Как ему пришло такое в голову?!
— Нет! Я тебя выгнала тогда, потому что мы делали другу только хуже! Ни ты, ни я, не смогли справиться со смертью Паши. Мы оба испытывали боль, с которой ничего не могли сделать. И поэтому у нас не получалось поддержать друг друга. Когда ты меня обнимал, к моей боль добавлялась еще и твоя! Уверена, ты чувствовал то же.
— Дура! Мы бы справились, вместе! Тогда прошло всего две недели, конечно, нам обоим было еще больно, и мы не могли помочь друг другу. Но рядом мы излечились бы быстрее!
— Излечились бы?! Я не больна! Я мертва внутри! — я начала кричать на друга в ответ, глядя ему в глаза. Почему он не может понять, что наши жизни больше не будут прежними?! Уже никогда не будет, как раньше. — Если бы не тот наш разговор, после похорон, когда ты сказал, что последуешь за мной, то я бы давно уже на себя руки наложила! У меня никого нет! Родители умерли, когда мне было шесть. Я даже их почти не помню. Ты представляешь, какого знать родителей только исходя из фотографий и чужих рассказов о них? Я смирилась с этой частью своей судьбы, ведь у меня были бабушка и брат. Но и их больше нет!
— Но есть еще я!
Я вижу сколько боли в его глазах. И ничего не могу с ней сделать.
— Да, есть ты. Человек, который всегда поддерживал и помогал, не жалея времени и сил на утешение меня. И единственный раз в жизни, когда помощь и поддержка понадобилась тебе, я была не в силах сделать что-то для тебя. Тебе нужны рядом люди, которые будут не только брать твою заботу, но и давать взамен.