- А ну, мерзавка! Вставай! - Он схватил Ольгу за волосы и рывком усадил на скамье. - Ты что же, потаскуха, под любого ложишься? Под любого, у кого на тебя встает? - Он с силой ударил ее по щеке:
- Шлюха!.. - Голова женщины мотнулась от удара второй раз, а она сидела, полная безразличия, даже не делая попыток прикрыть лицо руками. Сука! - Мышастый не скупясь осыпал ее сильными пощечинами, испытывая самое настоящее чувство ревности и ощущая себя при этом невероятно глупо. Кто она ему, в конце концов? Просто красивое тело для забав, так при чем здесь какая-то дурацкая ревность? - Бесстыдница! Подстилка! Я твой единственный хозяин! Я! Только меня ты должна слушаться, только меня!.. - Ударив ее в последний раз, он ощутил усталость и, встряхнув женщину за плечи, заглянул ей в глаза, убедился, что они так и не приобрели осмысленности. - Да ты вообще хоть что-нибудь соображаешь? Ты, дрянь! - Ища выход своему раздражению, он обернулся и пнул ногой лежащего на полу Филипыча:
- Старый козел!
- Не трогай его, - неожиданно произнесла Ольга отрешенно. - Он мой дедушка. Он хороший.
- Что? - Мышастый не поверил своим ушам. - Что ты только что сказала?
- Он хороший, - убежденно повторила женщина, - он меня когда-то спас от смерти, помог бежать. Я его внучка.
- Ну, дура! - неожиданно развеселился он. - Ну дура!
Совсем ошизела... - И наконец осознав тщетность своих попыток достучаться до ее сознания, опять схватил Ольгу за волосы, грубо потянул на себя. - Вставай! Пошли! - И не давая женщине одеться, хотя та и сама не предпринимала попыток найти свой халат пусть даже взглядом, потащил ее за собой как есть, нагую, босиком...
- Сюда! - Он втащил Ольгу в комнату, использовавшуюся в последней стадии их игры в качестве отдельной палаты психиатрической лечебницы. Сиди здесь! - Подтащив ее к кровати, он толкнул безвольное тело и разжал пальцы, наконец отпуская растрепавшиеся волосы. - Я еще придумаю, что с тобой делать!
Ты у меня еще попляшешь, мерзавка!.. - Заперев за собой дверь, он отправился в гостиную к Воловикову и Желябову, недоумевая, что же этот партсекретарь здесь натворил. Какое-то быдло уже внаглую пользуется девицей прямо у него под носом.
Устраивает любовь в очередь! Нет, это неслыханно! Каким же кретином нужно быть, чтобы допустить подобное?
Войдя в комнату и подсев к двум друзьям, которые - он ясно это видел еще пребывали в состоянии шока, Мышастый первым делом налил себе сразу полстакана водки и залпом его осушил, чувствуя, что хмель от выпитого ранее, в связи с этими дурацкими событиями полностью выветрился из головы.
Только после этого он вскинул глаза на растерянно заморгавшего Желябова.
- Ну, что скажешь, партеец?
- Да... да не знаю. - Тот замялся. - Что мне говорить?
- Давай, поделись, что здесь, в конце концов, творится?
Значит, воскрешение Филипыча, как я вижу, ты организовал уже без нас. Воскрешение, да еще какое! Выход с цыганочкой, да и только! - Мышастый ухмыльнулся. - Расскажи, расскажи, ведь тебя-то никто не собирается плетью хлестать. Просто расскажи нам, и все, - подбодрил он.
- Ну, в общем... Понимаешь, они меня просто запугали, - собравшись с духом, все же решился на признание Желябов. - Этот, Филипыч чертов, в первую очередь, да и те двое тоже не подарок. Но старик - тот вообще... Сам говоришь, на нем трупов, что блох. У него и взгляд такой... Как посмотрит, ему и говорить ничего не надо, сам все сделаешь и еще рад будешь, что вообще жив остался.
- Но ты же был старшим, а они в твоем распоряжении? - все никак не мог поверить в произошедшее Мышастый. - Подумай, кто они по сути своей такие? Это просто быдло, которое я специально подрядил тебе в помощь. Достаточно мне шепнуть кое-кому кое-что на ушко, и им хана. От тех же ментов, к примеру. Филипыч сколько лет под вышкой ходил, да и те двое отнюдь не пай-мальчики. Да что там менты, это я так, к слову. Я их и сам в любой момент за любую провинность в расход пустил бы, их и хватиться некому. Ну, не лично, а дал бы указание, и нет этого дерьма. Они же так - перекати поле. Ты что, черт тебя возьми, элементарных вещей не понимаешь?
- Тебе, конечно, хорошо говорить, - начал оправдываться Желябов. - Ты пахан, они перед тобой все по стойке смирно. А кто для них я? Нет, ну я понимаю, что я твой друг, и если ты передал их мне, они должны беспрекословно подчиняться, иначе они как бы на твой авторитет посягнут. Это мы все проходили, слышали. Но это в теории, а на практике, пока тебя не было, они знаешь как сразу распустились? Ну, все равно что командир уехал и солдаты на все член забили, а то, что он вместо себя оставил какого-то штатского, так это им так... По херу.
Понимаешь?
- Ну... - В принципе, где-то Мышастый его понимал. Может и действительно, он сам допустил промашку? Может, надо было навещать товарища хоть изредка? Но ведь у него были такие суматошные дни, да и у Воловикова подобных проблем вроде не возникало. Что, неужели Воловиков показался своим подчиненным более авторитетным, чем Желябов своим? - Ладно, черт с тобой, смирился с тем что было, Мышастый. - Расскажи хоть, как все развивалось? Надо послушать, хотя бы на будущее полезные выводы сделать.
- Да что рассказывать? - Желябов вздохнул и задумался.
- В общем, дня через два начались странности. Это после того, как я у Воловикова смену принял. Стал я замечать, что сонные они какие-то днем ходят, словно мухи осенние. Вначале и не понял, в чем дело - может в карты по ночам режутся, или еще что? Ну, решил их выследить, тем более, что я ведь тут круглосуточно ошивался, для всех я в командировку уехал, не то что вы с Эдиком - вам каждый день приезжать приходилось... А еще заметил я как-то, что у нашей девицы личико припухшее - такое впечатление, что избили ее слегка. Ну, зашел ночью в их комнату, где они спать должны были - что за черт? Нет никого. Я туда-сюда - ну нигде их нет. И тут меня осенило - они ведь на эту нашу красотку так зыркали, так зыркали... Ну, сами знаете, как она на мужиков воздействует.
- Уж знаем. - Мышастый усмехнулся. - И уж если Филипыч против меня пойти рискнул, хотя и надеялся, конечно, что втихаря все проскочит... Ну а эти, хоть тоже тертые ребята, но молодые, соблазнились, им еще до того же Филипыча - ого-го сколько. Может, старик и взбаламутил их, чтобы вину в случае чего поделить или просто на них все свалить? А может, сами... Ну-ну, дальше?
- Ну, иду я тогда к ней в комнату. Они ведь и дверь запросто открыли без ключа моего, которого я из рук не выпускал... Все так и есть - эти двое паскудников поставили девчонку на четвереньки, один ей в рот запихнул, второй по-обычному, и дерут ее, стервецы, что сидорову козу, только кровать ходуном ходит. А Филипыч, весь из себя такой разомлевший, сидит с чифирем своим любимым, папироской дымит и на них пялится - сам, чувствуется, отстрелялся уже. В общем, этакое эротик-шоу с нашей принцессой устроили, скоты. Ну, я, конечно, тут же в крик, а Филипыч подходит ко мне так спокойненько, ножичек вот этот, сегодняшний, к горлу - молчи, дескать, фраер, и молись, а не то сейчас враз к праотцам отправишься. А эти на меня вообще - ноль внимания. Закончили как ни в чем ни бывало свое дело, отволокли меня к себе в комнатушку, и там уже все втроем насели. Знаешь, как меня пробрало? Эти ведь страшные, в наколках, рожи соответствующие. А Филипыч, хоть и старичок добренький с виду, а чувствую, пострашнее тех на самом деле будет, да и ты ведь о нем рассказывал... И все гнет: "Да ты знаешь, вообще, что я могу с тобой сделать? Да я таких, как ты..." Ну, в общем, что там рассказывать?
- И тебя самого еще, вместо Ольги, небось обещали в очко оприходовать, если хоть слово вякнешь, правильно? - ехидно поинтересовался Мышастый... Вообще-то, первоначальная злость его давно отпустила, а вся трагикомическая ситуация, случившаяся с бывшим партсекретарем, стала попросту забавлять. Это даже неплохо, что такого чистенького номенклатурщика, вот так, пусть хоть краешком, но зацепила реальная жизнь в виде расплодившейся повсюду блатной шелупони. Зацепила, и тот тут же расклеился. А каково в свое время было самому Мышастому? "А ведь выстоял, - с гордостью подумал он.