— Ты видишь, сынок? Европейцы, конечно, народ дошлый. Вот придумали две дырки, два гвоздя и провод, чтобы вешать утюг, но они не учли высоту наших стен. А то бы сделали провод короче.
Она завязала узел на проводе, и теперь утюг свисал на нем, чуть-чуть не доставая до полу.
— Ха-ха-ха!.. — залился хохотом Наджиб. — Недурно. Совсем недурно!
Я бросил в него банан.
— Ты что? — спросил он. — Ах, да! Не волнуйся, малыш. Я их спрятал.
Он имел в виду мамины ножницы. Если бы они подвернулись ей под руку, она могла бы и обрезать электрический провод. В то время предохранителей не было и пробки не перегорали в случае короткого замыкания — они делались из красной меди. В моем учебнике физики целая глава посвящалась несчастным случаям. Звоните в ближайшую пожарную команду! Применяйте искусственное дыхание! На одном рисунке пострадавший от электрошока лежал на мостовой, его спаситель сидел верхом у него на животе, а над ними возвышалась трансформаторная будка с табличкой, изображающей череп, кости и зигзаг молнии.
Как объяснить маме принципы действия электричества? На каком языке? Я попытался растолковать ей смысл законов Ома и Фарадея, тщательно подбирая слова.
— Ты что, заикаешься? — озабоченно спросила она. — Это от ученья. У тебя в голове все смешалось.
Тогда я применил другой метод. Я попробовал выразить теорию в понятиях столь же конкретных, как кирпич с девятью дырками. И по этой основе сплести сказку с феями и разбойниками на восточный манер.
— Жил-был однажды невидимый дух…
— Как мсье Ктё? — спросила она с загоревшимися глазами.
— Да. Как мсье Бло-пун-ктё. Так вот, этот дух сражался с дьяволом, как свет против тьмы.
— Ну и что? Он победил?
— Подожди. Дьявол погасил солнце и луну…
— И звезды тоже?
— И звезды тоже. Сердца, радость, он все погасил. Стало мрачно, темно, тоскливо.
— Перестань. Мне страшно. Мне не нравится эта история.
— Но дух — его звали мсье Ом — провел во все дома во всех городах электрические провода: один положительный, один отрицательный.
— О чем это ты?
— Я хочу сказать — один провод добрый, другой злой. И когда они соприкасались…
— Неправда. Добрый дух не может сотворить зла.
Я обнял ее.
— Ты права, мамочка, — сдался я. — Я тебя люблю.
Десять лет спустя я стал инженером. Только ради того, чтобы уяснить себе разницу между человеком и неодушевленными физическими предметами. И я спрашивал себя: не печальное ли сознание, проходящее через все формы цивилизации, нашего бессилия перед судьбой — сущность этой разницы?
В 1940 году, когда нам поставили телефон, я попробовал поговорить с мамой о Грэхэме Белле и лучах Герца. Но у нее была своя собственная логика — расплывчатая, в которой тоска растворялась в смехе.
— Чепуха! Я старше тебя. Ведь это я тебя родила, а не наоборот. Провод — это провод. Они похожи, как одно дерево на другое. А ты хочешь меня убедить, что этот провод называется мсье Ктё, этот — утюг, а этот — мсье Белл? Только потому, что они разного цвета? Выходит, у нас в доме три волшебника? А на земле не один род людской? И такому тебя учат в школе?
Пришлось просто объяснить маме, как пользоваться телефоном. Она сказала: «Попробуем!», подняла трубку, поднесла к уху и изо всех сил принялась крутить ручку. Раздалось шипение, потом такой звук, будто полдюжины сардин жарятся на сковороде. Ледяной голоc донесся до меня, заставив вздрогнуть маму.
— Алло. Центральная. Какой номер вам нужен?
— Да благословит тебя бог, сын мой, — сказала мама. — Это голос почты?
— Да, Центральная.
— Это почта?
— Да-да, Центральная. Я вас слушаю.
— Мне нужно почту.
— Говорит Центральная.
— Я прошу почту.
— Это одно и то же.
— А!
— Какой номер вам нужен?
— Фес.
— Не кладите трубку.
Она не положила трубку.
— Фес — это далеко, — с улыбкой объяснила она мне. — Десять дней конного пути, если не больше. А волшебник летает, как ветер. Расстояния ему не страшны. Вот увидишь, через три минуты он будет там… Ну, что я тебе говорила? Алло! Я в Фесе?
— Фес на проводе. Слушаю вас.
— Алло, Мариам? Я не узнала твой голос…
— Кто вам нужен? Я слушаю.
— Я тоже.
— Что вы сказали?
— Я тоже слушаю. Это ты, Мариам?
— Вы просили Фес?
— Да.
— Какой номер?
— Послушай, дочь моя. Пойми же наконец: я хочу поговорить со своей кузиной. Мы не виделись пятнадцать лет.
— Какой у нее номер? У нее есть телефон?
— Этого я не знаю.
— Мне нужен номер.
— Послушай, дочь моя, сейчас я тебе все объясню. Слушай хорошенько, и я помяну тебя в своих молитвах. Мою кузину зовут Мариам. У нее глаза зеленые, как лужайка, а кожа белая, как молоко…