Y2K оказался очередной безобидной страшилкой: катастрофы не случилось, и через месяц об этой басне все благополучно забыли. Для меня же начало нового тысячелетия ознаменовало большой прорыв на профессиональном фронте. Во-первых, после двух 7-часовых тестов я все-таки стал обладателем лицензии на осуществление брокерских/дилерских операций в Штате Нью-Йорк. Во-вторых, мои добрые знакомые вывели меня на одну инвесткомпанию из midtown[10], которая была заинтересована во встрече со мной, несмотря на отсутствие work permit[11]. Меня заочно обнадежили, что право на получение рабочей визы в процессе ожидания статуса постоянного жителя США – абсолютно законное право. Тем временем, истории о возможности заработать 200-300% на новоявленных бумагах Интернет-компаний (так называемых дот-комов) на фондовом рынке множились как бактерии в благодатной среде. Американские мамы и папы в одночасье сошли с ума, пытаясь пристроить свои чада хоть в какой-нибудь компьютерный колледж. Концепция «новой экономики» шла гордой поступью по континенту. Бедное новое поколение, грызшее гранит сложной науки программирования на C++ и Java, даже не подозревало какую подлянку ему готовит суровая летопись: бум новых технологий, возникший сразу же после «русско-азиатского кризиса» 1998-го (как его тут называли) как фактор замещения образовавшегося идейного вакуума, заставил толпы молодежи на полном ходу поменять свои жизненные планы и начать обучение по специальности «программист», «специалист по компьютерной графике» и т.п. – в надежде получить высокооплачиваемую работу по его окончании. Однако к моменту graduation[12] пузырь дот-комов уже разорвался, похоронив под собой кучу подававших надежды Интернет-компаний, а в месте с ними – и мечты несчетного множества молодых компьютерных корифеев о быстрой, денежной и непыльной карьере.
Но это случилось потом, а пока – на дворе стояло новое тысячелетие, с его страхами и предостережениями, надеждами и устремлениями ввысь. Новоиспеченному брокеру-консультанту Штата Нью-Йорк, каковым я стал после сдачи экзаменов, нужно было срочно самоутверждаться и самореализовываться, поэтому я, не дожидаясь работы в штате на полную ставку, примерил на себе доспехи Sales, хоть знал, что мое призвание – аналитика. Поначалу это было даже увлекательно: уроки английского, которые я давал частным образом русскоязычному населению Большого Яблока, совмещались с ненавязчивой (или иногда навязчивой) рекламой моих услуг по покупке американских акций. Сказать, что я безоглядно верил в колоссальные потенциалы Wall Street и считал чушью собачьей стандартные дисклеймеры-предостережения о высоком риске инвестиций на фондовом рынке – наверное, было бы преувеличением. Вместе с тем, положа руку на сердце, я должен признать, что все инвесторы были ослеплены декадой практически беспрестанного роста, и за это время утратили ощущения меры и элементарной осторожности.
Меня особенно поразило то единодушие и целеустремленность, с которыми американские частные инвесторы отвернулись от столь популярной еще недавно идеи инвестирования в быстрорастущие emerging markets[13] и переориентировались на «дот-комы». Конечно, немалую роль в этом сыграли медийные источники – в первую очередь, новостные Интернет-порталы, которые не могли не хвалить «свое виртуальное чадо» и прочили скорую смерть бумажным газетным изданиям как олицетворению отживающей свой век старой классической экономике. Много hype[14] было создано известным сток-пикером Джимом Крамером, который и в телевизионных шоу, и на страницах своего детища – TheStreet.com – не жалея эпитетов расхваливал доходность и высокие перспективы инвестиций в большинство акций Интернет-компаний.
Очевидно, речь шла о непреднамеренной и преднамеренной манипуляции общественным мнением. В первую очередь, всячески восхвалялись положительные аспекты проникновения высоких технологий в повседневную жизнь – такие как значительное удешевление телефонной связи, возможность получения ценной информации в считанные минуты, участие в международных социальных и профессиональных сетях не выходя из дома и т.п. Вместе с тем, то обстоятельство, что около 90% всех стартап-проектов в сфере Интернета и высоких технологий к началу 2000 года были убыточными, аналитики старались не афишировать. Типичный аргумент был такой: пролонгированный период убыточности нового проекта в новой индустрии – явление вполне закономерное, но в будущем эти компании непременно догонят и перегонят представителей «классической» экономики. Самым убийственным доводом в пользу исключительного рыночного положения высокотехнологичных компаний было широко распространенное мнение о том, что, в отличие от классических видов бизнеса, hi-tech бизнес в состоянии получать прибыль в глобальном масштабе с минимальными затратами, используя возможности Интернета. Тот факт, что в большинстве стран мира, кроме США и Западной Европы, онлайн платежные системы были весьма примитивными и незащищенными, а также совершенно не пользовались популярностью, считали явлением преходящим и исправимым. Эпохальным свидетельством колоссальных злоупотреблений, сопутствовавших развитию пузыря Dot-com, стало обвинение бывшего старшего аналитика известного инвестбанка Merrill Lynch Генри Блоджета в преднамеренном обмане и введении инвесторов в заблуждение относительно ряда эмитентов, причисляемых к акциям «новых технологий». Славу и популярность он себе снискал на аналитическом обзоре, опубликованном в октябре 1998 г. и посвященном Интернет-букстору Amazon. Его предсказание, что акции Интернет-гиганта будут стоить $400 в скором времени сбылось, что и водрузило лавровый венок на его голову. Тем не менее, впоследствии его перу принадлежал ряд публикаций о гораздо менее известных Интернет-компаниях (к примеру, Infospace и Internet Capital Group), которым он прочил такой же бурный рост как и Amazon. Интрига заключалась в том, что конфискованные ФБР из офиса Merrill Lynch компьютеры вскрыли его личную электронную переписку со знакомыми, где он называл эти самые компании, пардон за дословный перевод, «куском дерьма». Согласно постановлению суда, в 2003 году он был пожизненно изгнан из инвестиционно-банковской сферы и выплатил в виде штрафов и конфискаций в общей сложности $4 миллиона.
В чем же истинный обвинительный вердикт обывателя, потерявшего свои кровные сбережения вследствие кризиса Dot-com? Поиск успешной инвестиции – это всегда challenge[15] – и концептуальное, и расчетное, поскольку как только та или иная идея пассивного приращения капитала выходит на поверхность и становится предметом всеобщего обозрения, то либо ее доходность будет стремительно падать, либо сама она так же стремительно потеряет свое высокое инвестиционное качество и превратится в банальную пирамиду. Так почему же новые горе-искатели Value[16] наивно надеялись капитализироваться на массовых продуктах, не требовавших tailored approach[17]?
На «ты» с Wall Street
Переход из статуса свободного художника в статус full-time employee[18] ознаменовал новый этап моей американской карьеры. Надо признаться, что сам процесс раннего подъема по утрам, бритья, чистки зубов и завязывания галстука поначалу был весьма приятен и многозначителен. После стажировки в Лондоне в 1996 году это был, пожалуй, второй период в моей зарубежной карьере, когда в жизни появилась какая-то приятная рутина, и будущее выглядело вполне безоблачным. Впрочем, первые месяцы моей работы в SwissFin были омрачены самой настоящей подлянкой, которую мне устроил так называемый compliance officer[19] по имени Билл. Любимой фразой рыжеволосого веснушчатого Билла, упитанного убежденного холостяка средних лет, разговаривавшего с характерным акцентом red neck[20], было «Ain’t ya see me busy, working[21]?» Билл рутинно приходил на работу к полудню, неся в обеих руках пакетики с бюджетной, но вкусной китайской едой. У него не было своего кабинета, а только cubicle[22], поэтому он всегда проверял состояние переговорной комнаты: если там никого не было, то он запирался на полчаса и предавался в одиночестве чревоугодию на полированном круглом столе цвета красного дерева. Однажды после его трапезы Олег, один из директоров компании, собирался провести в ней совещание с потенциальными инвесторами. Когда он открыл дверь, то в лицо ему и его спутникам пахнуло характерным запахом смеси orange chicken и broccoli beef[23]. За все время моей работы в компании это был, пожалуй, единственный эпизод, когда недовольный Билл получил публичный нагоняй. В остальном, наш уважаемый контролер обладал статусом дипломатической неприкосновенности.