— Нет, Котова, тебе не идёт такая форма носа. Ты с этим остряком выглядишь, как неестественная и даже чуточку вызывающая подсознательное отторжение кукла. Верни свою пыпочку на кончике, она делала тебя индивидуальной и... вот честно, Лер, просто выверенно милой прям какой-то. Короче, не гробь свой образ этой пошлятиной, подруга, — закатив свои синие очи, порекомендовала Лена, когда голубоглазка, не ставшая играться с формой так и оставшегося невидимым пирсинга, принялась сразу нос подгонять под какие-то свои надуманные идеалы, причем явно не ограничившись лишь подчеркиванием изначального состояния, как поступила с глазами Эля, в итоге ведь не ставшая фиолетово-, бирюзово- или красноглазой, например. — Да, вот так — тебе куда лучше.
— Не поспоришь, — флегматично сказал своё веское слово Силин, так беспечно разбазаривающий подобные ништяки. Аж зла не хватает!
— Ок, — удовлетворенно выдала уже вернувшая, как было, Котова, когда получила большой палец вверх от всех присутствующих, даже украдкой выдохнувших. — Убедили.
Следующей, кто обзавелась подарочком от непозволительно щедрого школьника, а кто-то сказал бы транжиры, была с достоинством принявшая оный и сама советчица, то есть Прекрасова. Так при этом прильнувшая и чмокнувшая юношу в щечку, что всем резко стало остро понятно: кто здесь ещё совсем дитё, а кто настоящая женщина. Никто, правда, не обратил при этом внимания, как рука невысокой брюнетки скользнула себе в штаны и тут же вернулась обратно, но уже будучи пустой, поэтому какого цвета там были камушки мы не узнаем.
— Очень ценю, ах, Слава. Но теперь ты только распалил, ох, во мне интерес к тому: откуда ж у тебя всё ЭТО. Но молчу-молчу, ух, мой герой, — томно проворковала, даже постанывая в некоторые моменты, пожирающая юношу взглядом и едва не облизывающаяся при этом Елена Ивановна, которая вряд ли теперь будет испытывать трудности с достижением, как она выразилась, пика. Естественным путем и без всяких нездоровых затей, в смысле. Но, взяв себя в руки и оставив загадочный функционал таинственного подарка на потом, припомнила, что она всё же школьница Леночка, как-никак, а потому защебетала. — Ой, девочки, не смотрите на меня: стесняюсь — страсть как! У меня теперь будет всегда хорошее настроение и здоровая кожа. И не просите, не скажу ничего: секретики-серетики. Хи-хи-хи!
Мда.
Ну и наконец оставленная, так сказать, на сладкое Рогова была подозвана, чтобы в ладошку получить две с розовыми камушками штанги в, сразу и не скажешь, какое место. Но Кристина, на миг чуть расфокусировав взгляд, явно поняла, для чего это вот, а во взгляде черных глаз высокой и стройной, даже избыточно в некоторых местах, брюнетки заплескало искреннее и незамутненное счастье.
— Ты — супер, Славка!!! — запрыгала она на месте и тут же убежала куда-то в кусты, вернувшись уже спустя минуту.
— Вот тебе и сиськотряс! — глядя на это(сглотнув), выдала ошарашенная и не самая, получается, теперь фигуристая, во всяком случае в верхней своей части, Валерия Котова. — Слышь, Рогова, имей совесть, сделай размеров на пяток меньше, а то ж одежда не сходится, и глотать наверное тяжело.
— Завидуй молча! — гордо вздернув носик, уличила экс-чемпионку по, несложно понять какой, дисциплине новая и далеко вперед вырвавшаяся, так сказать, призёрка.
— Да, Кристин, она права. Я понимаю, конечно, что наболело и всё такое, но даже чисто с эстетической точки зрения: хотя бы D-шечка смотрелась бы куда привлекательнее, — снова подтвердила наличие вкуса и явила чувство прекрасного Елена Прекрасова.
— Да пусть так ходит! — прыснув, отмахнулась Эльвира Сомова. Но добавила злорадно. — Вызывая сиськотрясение и распугивая всех встречных. Корова, а-ха-ха-ха-ха!
— Сла-ав, ну чего они меня обижают, а? Что, прям так плохо стало? — плаксиво выдала, и вправду, чутка переборщившая с красотой Кристина. Которая, между прочим, теперь не замерзнет даже в Антарктиде благодаря основному, а не столь высоко оцененному дополнительному функционалу подаренного пирсинга. — Разве не лучше, когда они вот-такенные?
— На увеличение «нижних 90», прости, у меня ничего нет, поэтому пропорция действительно страдает, — не сказать, что прямо, но откровенно ответил Силин.