Тем не менее всё же решительно пошагав к той халупе, где обитали то ли беженцы, в пользу чего была их пестрота, то ли потерявшие кормильцев из местных сироты, так как и буроухих тут было в достатке. Но точно не невольники, потому как в лес что-то никто не бежал. А он тут, как стало видно после рассвета, недалече раскинулся. То есть почти вокруг всего поселка, а точне, лишь со стороны реки обрывистого холма с домами на вершине. Однако обитатели сей скорбной обители оставались на месте несмотря на то, что кроме, по-видимому, страха им ничто не мешало умотать подальше.
Посёлок этот вот вообще представлял из себя довольно удручающее зрелище. На вершине холма чисто символически огороженные, скорее, тыном, нежели полноценной засекой, около трёх десятков приземистых бревенчатых изб без намека на наличие труб из живописных травяных, колоритных тростниковых или просто выстланных дранкой крышах. Хотя, когда вокруг полно дров, можно и по черному топить. Это ж не углем. Так вот, однако несмотря на всю свою убогость, данное селение всё же, как видно, отчего-то стало прибежищем для столь разномастной публики различной степени потрепанности, но поголовно исключительно отощавшей. Ну и даже на фоне всего этого беспросветного депресняка, полуземлянка с беженцами была чем-то запредельным.
— Слав, ты чего?
— Не ходи за мной, мам. Побудь снаружи, — чуть хриплым голосом бросил себе за спину Силин и вошёл в зловоние, рассудив, что, в отличие от физического здоровья, ему не по силам исцелять психическое, а потому, взвесив все «за» и «против», отважился увеличить расстояние до подзащитной, когда увидел всё поближе.
А спустя некоторое время из-за спины потерявшего ему счёт парня раздалось:
— Сла-ав? Слава? Слава, ты меня слышишь? Сынок! — вернул наконец в реальность ушедшего с головой в работу Силина голос его взволнованной матери. — Волки! Ты слышишь их, они приближаются!
Только сейчас, оторвавшись от лечения, щедро расходовавший свою Круа Силин обратил внимание, как все окружающие с ужасом жались друг к дружке и забивались в любые доступные углы со щелями сарая. То есть обитатели данного пристанища, и кому, по-видимому, не нашлось приюта в личных домах, куда уже разбежались все местные, заслышав и вправду приближающийся вой. А он не просто стал ближе, но и явно изменил тональность с ритмичностью, что ли. Вот только во всей этой картине смущал характер ран и увечий на телах всех, кто дожил до сего момента, ну и теперь спасен не пожалевшим своих сил Кру от сепсиса и тому подобного. Так вот, следы от зубов и когтей на ещё теплых или уже холодных телах были явно не волчьи. Ну или же волки здесь... несколько иные.
Поняв, что однозначно стоит прерваться, Силин спешно закончил с бледнющей и уже явно бредящей какой-то очень светло-голубоволосой мелкой девицей с явно песцовым хвостом да почти белыми ушами, типичной для всех местных формы. И всё это — под боготворящими теперь взглядами другой, рыжей и лисоподобной, похоже, её подруги с чуть ранее заживлённой культей вместо некогда правой руки. После чего спаситель решительно встал и вышел наружу, готовый принять бой.
И да, он никого не исцелял прожорливым кольцом с левого мизинца, экономя свой магический резерв, а лишь врачевал с помощью Круа, дабы «оттянуть» тяжелых подальше от «кромки», ну а потом когда-нибудь, если позволят обстоятельства, воспользоваться уже Исцелением, позволяющим не то что конечности и органы восстанавливать, но и после клинической смерти возвращать из-за той самой «кромки».
Не тратя более времени, Силин поспешил навстречу звукам и вскоре оказался на краю поселка, который представлял из себя эдакую неидеальную окружность из разнообразных изб, кое-где огороженных, а где «и так сойдёт». Ну а заняв позицию перед обратным от реки пологим склоном холма, строго глянул на послушно не отстающую Силину и рукой указал, где ей стать. Бледная, почти зеленая женщина, насмотревшаяся-таки жути из полуземлянки, тем не менее с решительным видом молча заняла позицию. Опередив фразу чрезвычайно сосредоточенного сына:
— Будь здесь, — уточнил он вслух. Но вспомнив, что перед ним не какие-то там одноклассницы, а любимая мама, тем более после некоторого потрясения, добавил как можно теплее и с максимально уверенным видом. — И не волнуйся, мам, нас и бомбой не возьмёшь. Не то что волки какие-то там!