Однако нельзя сказать, что всё было напрасно. В итоге самоубийственной атаки отчаянной парочки кичливая тварь каким-то чудом все же получила в бок копьем. Оно чуть ранее было ловко и с едва скрываемой болью в льдисто-голубых глазах подхвачено из ослабевших рук обладательницы уже закатившихся к тому моменту насыщенно-персиковых. Ну и тут же, пусть молча, но с отчетливо ощутимой ненавистью всунуто в какое-то, похоже, очень болезненное место заигравшегося чудища. После чего «котозавр» уже не флегматично делал вид, что он тут на хвосте всех вертел, а басовито взрыкнул и активно заизвивался, поражая гибкостью, прежде чем яростно броситься в атаку на такого близкого уже мечника со светящимся клинком. Раненый зверь мощно рванул вперед, цепляясь за всё подряд так и торчащим, пока не обломалось наконец, копьем из того самого «болезненного». А самое главное, тварь позабыла о своей все ещё скованной ужасом заложнице. От всей этой активности чудища обе несчастные «лисицы» тут же были скинуты с шипа на хвосте и изломанными куклами улетели в разные стороны. Наверняка умирать, обесценив тем самым всю ранее потраченную на их лечение Круа, но при этом и рождая в душе Кру чувство приязни и благодарности за дарованный шанс в спасении самого дорогого ему человека.
Наверное поэтому очень, конечно же, рассерженный Силин, но и одновременно с этим, как бы цинично это не выглядело, удовлетворенный тем обстоятельством, что две ушастые только что своими жизнями заплатили за жизнь его матери, переставшей уже быть предметом шантажа от лица умного и, видно, коварного животного, так вот, из за всего этого вылезший на передний план Ким решил обречь «котозавра» не на скучную и тривиальную лишь смерть, а, будучи более чем уверен в своих силах, наказать монстра гораздо, на его взгляд, страшнее. О чем и поспешил сообщить:
— Тебе не понравится, — внушающим ужас, практически безэмоциональным, прямо-таки леденящим голосом пообещал мечник. При этом он уверенно и словно бы без малейших усилий ушел от прыжка хищника, да еще и с последовавшим за сим ударом жуткими когтями. На реализацию чего, разумеется, Кру предварительно влил еще некоторое количество Круа в свои мышцы и кости с сухожилиями. Но разговорчивый ловкач не просто увернулся. — Что, не нравится? Ну да, ну да. Без задней лапы оно как-то и не попрыгаешь уже. Я прав? Не рычи! Это только начало, — продолжал как-то монотонно и обескураживающе равнодушно комментировать свои пугающие выверенностью действия обладатель холодных серых глаз, взгляни его мать в которые сейчас, и не узнала бы собственного сына. — Куда же ты тянешь свои когтистые «клешни»? Промахнулся? А, что такое? Неужели без передней лапы тоже — не очень? А без двух? Ох, шустрый какой! Нет, хвост нам не понадобится. Долой и его. Что ты там рычишь? Я всё равно не пони... Хм, хотя понимаю(озадаченно). Надо же — полуразумное животное прям какое-то. Потупее Жорика, конечно, но всё же. Да-да, совсем без лап — оно прям не очень, знаю. Что-что говоришь? Добить? Ага, щаззз! Вот только подравняю, чтоб все твои обрубки посимметричнее были. Во-от так. И Круа теперь вольем, чтоб кровь остановить, а то ты мне живой нужен. Так, ну и культи теперь сформируем, пока общество защиты животных не видит. Эм, что говоришь? А, ты уже ничего не говоришь? Ну поспи тогда пока, вот тебе ещё усыпляющего воздействия Круа. Вот и всё, — не унимался «шутник», от шуток которого, если принять во внимание не только его действия, а и тон, с которым всё это проговаривалось, прямо-таки кровь в жилах стыла. А затем он, уже, правда, не так холодно и отстраненно, произнес ещё одну, по меньшей мере странную фразу. — Хе-хе, ей должно понравиться.
— Слава! Слав, они живые ещё! Скорее!!! — раздался сзади голос взволнованной матери, которая, уже прийдя в себя после исчезновения ментального давления того, ныне обрубка, который ещё недавно был грозой и ужасом наверняка всех здешних земель, так вот, Силина, что-то пощупав у белохвостой, бросилась к рыжехвостой и, явно не ощутив биения сердца, принялась делать непрямой массаж оного, хотя со сквозной дырой в животе у реанимируемой это было как-то неуместно, что ли. — Ну помоги же им!
— Тащи другую сюда! — тут же оказавшись рядом с рыжеухой, потребовал прям преобразившийся юноша, ещё недавно без тени сомнений творивший такое, на что без содроганий и не взглянешь, а теперь вот такой весь взволнованный. Правда, быстро обуздал эмоции и деловито приступил к более конструктивным действиям по возвращению обладательницы ещё не мертвого мозга к жизни. — Давай-давай, мам! Она тощая и легкая — справишься, а я эту попытаюсь... Надо же, а ты «завела-таки» её. Стучит! Сейчас и я подмогну — не перестать. Всё, есть. Теперь тут. Тэ-э-экс. Есть. Что ж, рану я затянул, крови, конечно, много потеряла, но пульс есть и будет впредь. Что там вторая? Давай я и ей дырку закрою. Вот так. Ты погляди, какие они живучие! Это ж надо. Я ещё, когда в сарае возился с детьми, хотя совсем маленьких там и не было, сама понимаешь, только те, кто повзрослее да посильнее, кто дожил, короче, так вот, я ещё там обнаружил, что на них всё, как на собаках... Прости, хотел сказать, хорошо заживает всё.